Огненное сердце

Я смотрю в ее темные глаза, которые напоминают мне самую таинственную и загадочную ночь Монтаны, когда ты лежишь на вершине горы и вдыхаешь свежий воздух. Они напоминают мне, что, кажется, сегодня вечером я впервые за полгода действительно дышу полной грудью.

Наши лица становятся еще на дюйм ближе друг к другу. Мне приходится слегка наклонить голову, чтобы поля шляпы не упирались Джемме в лоб. Ее нос скользит по моему, а дыхание касается губ. Я притягиваю ее ближе и сжимаю бедра мертвой хваткой, от которой могут остаться синяки. Но ей, видимо, нравится, потому что хриплый вздох на грани стона просит меня сделать это еще раз.

– Я проиграл, Сирена.

Мой рот накрывает ее губы в поцелуе, который лишает дыхания. По нашим телам пробегает дрожь, сливаясь в какой‑то неимоверный взрыв, находящий выход в сплетении языков и покусывании губ.

Я целую ее так отчаянно и глубоко, словно впервые в жизни пробую самый вкусный фрукт, или пью нектар, способный исцелить душу и тело. Я теряюсь в ней снова и снова, а потом несу к себе домой. Потому что последнее, что я сделаю сегодня, – это отпущу Джемму Найт с родинкой в виде сердца на пояснице, на которую буду смотреть всю ночь.

 

Глава 5

Джемма

 

 

В голове что‑то жужжит и жужжит.

Такое ощущение, что в черепной коробке образовался рой пчел, которые впились своими жалами в мой мозг. Как больно.

Я медленно открываю глаза – кажется, если сделать это быстро, можно умереть.

Солнечный свет нещадно слепит меня, и я шиплю, снова закрывая веки.

В воздухе витает аромат чего‑то… пряного, немного сладковатого, но такого мужественного, что можно различить нотки гвоздики, черного перца и табака. Запах вызывает ассоциации с вечерним городом, когда ты одет в кожаную куртку, в которую кутаешься при пронзительном ветре.

Стоп. Отмотаем.

В моей комнате не пахнет, черт возьми, кожаной курткой.

Теперь я распахиваю глаза так резко, что в голове начинается перезвон колоколов, как в каком‑нибудь монастыре. И, судя по всему, мне очень далеко до монашки, потому что, повернув голову, я встречаю полубога, подпирающего рукой голову и смотрящего на меня с убийственной ухмылкой.

– Вот дьявол.

– Так меня еще не называли в постели, – Томас дьявольски ухмыляется.

Я подскакиваю, пока в моей голове продолжает играть целый симфонический оркестр. Одеяло тут же спадает до талии, оголяя грудь.

– Какой кошмар, – шепчу я, когда вижу, что на мне ни клочка одежды.

– Ну что ты, шикарное тело.

Я судорожно натягиваю одеяло и быстро ретируюсь из кровати, которая абсолютно точно не является моей. Запутавшись, падаю, пытаюсь подняться и снова спотыкаюсь.

Да что за гребаная полоса препятствий?

– Черт, ты в порядке?

Я слышу, как Томас шевелится, чтобы приблизиться ко мне.

– Не шевелись! Я в норме. Отлично. Супер.

Еще больше синонимов, Джемма, а то он не понял.

Глубокий вдох. Медленный выдох. Соберись.

Спокойствие, главное спокойствие.

Только я вот совсем, мать его, не спокойна!

Я медленно разворачиваюсь, скользя ступнями по пушистому ковру, и встречаюсь с зелеными глазами, смотрящими на меня в замешательстве. Мой взгляд путешествует по телу Томаса, замечая широкую грудь, рельефный пресс с этой глупой V, ведущей прямо к…

– О боже, ты голый!

– Вот это открытие. Ты тоже, – в голосе Томаса звучит веселье.

Я быстро возвращаю глаза к его лицу, отказываясь концентрироваться на его утренней эрекции, которая могла бы пробить потолок в этом доме.

Еще один глубокий вдох.

– Умоляю, скажи мне, что мы…

Огонь во взгляде Томаса лишь на секунду гаснет, словно ветер коснулся зажженной спички, а потом вновь обретает уверенность.

– Переспали? – Он задумчиво проводит большим пальцем по подбородку – Да, именно это мы и сделали.

Я закрываю лицо ладонями, прижимая локтями одеяло к груди.

Так, ладно. Это просто секс. Ядерная война не начнется от одной ночи с Томасом, верно? Значит, все в порядке. Боже, во всем виновата эта глупая шляпа. Почему за годы жизни в Монтане это на меня все еще пагубно влияет? Нужно запретить эти ковбойские штучки, чтобы женщины не теряли свою голову.

И текила. Чертова текила. Все беды всегда случаются из‑за нее.

А еще… а еще сногсшибательная энергетика Саммерса. Порывшись в своих воспоминаниях, я понимаю, что этому мужчине не пришлось даже говорить, чтобы уложить меня к себе в кровать. Мы молчали. Мы молча набросились друг на друга прямо на улице.

Беда.

Нужно просто одеться и…

Черт, сколько времени? Мне нужно бежать к маме. Я собиралась прийти к ней с самого утра.

Еще немного – и я упаду в обморок. Или меня стошнит от круговорота всех этих мыслей.

Я еще раз приказываю себе собраться, и, сбросив одеяло, швыряю его в Томаса, чтобы прикрыть его Эмпайр‑стейт‑билдинг. Быстро оглядевшись по сторонам, замечаю свои платье и сапоги.

Скорость, с которой на мне оказывается одежда, может дать фору какому‑нибудь пожарному. Ха! Очень иронично. Я снова оглядываюсь по сторонам и даже заглядываю под кровать.

– Это ищешь?

Я выпрямляюсь и смотрю на Томаса, крутящего на указательном пальце мои стринги.

– Отдай, – пыхчу я, закипая от злости.

Он ухмыляется, сверкая ямочками на щеках.