Огненное сердце

И даже когда Джемма вырубилась, я смотрел на нее и ощущал эту странную струну, натянутую между нами. Я хотел ее не только в своей спальне, но и где‑то глубоко в своей душе. Только вот если я ни о чем не сожалел, то Сирена, проснувшись утром, сыграла реквием на той самой струне.

Я не обидчивый. Однако, возможно – просто чисто теоретически – мое эго слегка дрогнуло, когда впервые после ночи со мной женщина посмотрела на меня так, словно рядом с ней лежала половая тряпка.

А я ведь даже не вонял и был чистым.

Потом, словно посчитав, что ее уничтожающего взгляда недостаточно, она назвала меня…

– Тебя хоть раз кто‑нибудь называл «милым»? – спрашиваю я у Марка, когда мы подключаем пожарный рукав к технике.

Называла ли Джемма его «милым»? Вот как нужно было задать вопрос. Но я не хочу прощаться с жизнью.

Марк бросает на меня взгляд, полный непонимания.

– Ты решил это выяснить, когда за нашей спиной полыхает половина курорта?

Ладно. Согласен. Не лучшее время.

На западе от Флэйминга сегодня утром произошло возгорание курортного комплекса. Еще слишком рано для туризма, но, видимо, люди уже потихоньку начинают выбираться в горы. Пришлось задействовать пожарные части всех соседних городов, ведь площадь не маленькая.

Огонь быстро перепрыгивает с дома на дом, молниеносно распространяясь из‑за ветра и сухой растительности, с которой недавно сошел снег.

Рация Марка издает шум, а потом слышится голос Чарли:

– Кэп, нужна помощь. Двое пострадавших говорят, что во втором доме остались дети.

– Понял, – коротко отвечает Марк. – Мы с Томасом идем.

Я уже надеваю маску и дыхательный аппарат, когда Марк переключается на 911.

– Это сто одиннадцатая, капитан Саммерс. Нам нужна еще одна или две реанимации. У нас, возможно, двое детей с ожогами и отравлением.

Схватив ломы, мы бежим к полыхающему курортному домику, который уже пытаются потушить наши ребята.

Марк командует мне, показывая пальцами рук, что он берет первый этаж, а я – второй.

– Да, кэп, – говорю я в маску, шумно дыша.

Здесь он для меня не брат, а капитан. Человек, который руководит целой командой, и которому мы должны подчиняться беспрекословно.

Потоки горячего воздуха касаются меня еще до того, как мы входим в дом. Лицо покрывается тонким слоем пота и копоти. Мы с Марком распределяемся, и я бегу на второй этаж. Дым заполняет почти все пространство, не позволяя разглядеть хоть что‑то.

– Как их зовут? – нажимаю на рацию и спрашиваю у Чарли.

– Не знаю, родители без сознания.

Черт, это плохо.

Аккуратно, но быстро пробираюсь по лестнице, которую уже начинает поглощать огонь, я оказываюсь на небольшом островке, ведущем в две комнаты, расположенные друг напротив друга.

– У меня чисто. Они точно наверху, – сообщает по рации Марк.

– Принято.

Я прохожу в первую комнату, пробегаюсь по ней взглядом, а потом тщательно осматриваю места, куда могли спрятаться двое детей: шкафы, пространство под кроватью, углы.

– Правая сторона чиста. – Бегу в комнату напротив, на секунду задерживаясь около уже полностью объятой огнем лестницы. Вдруг я спотыкаюсь обо что‑то мягкое, приседаю и вижу обгоревшую игрушку Супер‑Кота. – Готовьтесь встречать нас со второго этажа. Мы не сможем спуститься.

Марк быстро и четко отвечает:

– Знаю. Я не смог к тебе подняться.

В его голосе звучит явная тревога, которую, наверное, способен различить только я.

Двое детей.

Мне придется открыть окно, чтобы их спасти. Поток воздуха вызовет вспышечный взрыв. Смогу ли я накрыть собой двоих? Какого они возраста? Если малыши, то мое тело сможет их прикрыть. Но если подростки…

Я дергаю за ручку второй двери, но она не поддается. Замахнувшись ломом, бью по замку, пытаясь прорваться, но понимаю, что дело вовсе не в нем. Потоки тепла и газа прижали дверь.

Приходится отойти на пару шагов и с разбега врезаться плечом. Едкий дым яростным вихрем набрасывается на меня, словно живое существо. Пара секунд уходит на то, чтобы сориентироваться в пространстве.

Так как эта комната ближе к лестнице, огонь уже охватил одну из стен и подбирается к кровати. У меня мало времени и нужен свободный доступ к окну.

– Дети, за вами пришел Супер‑Кот! Кричите!

Боже, надеюсь, что это не звучит, будто к ним ворвался грабитель из фильма «Один дома».

В ответ тишина.

Только скрип и скрежет, режущие слух, когда горячее дерево стонет от разрушительной силы огня. Дым мешает быстро осмотреть комнату, но при вспышке искр я замечаю дверь.

Я замахиваюсь ломом и выбиваю ее с размаху. Двое детей лежат на дне ванной, обнявшись. Одна девочка – лет пяти, а другой около двенадцати.

– Ей трудно дышать! Ей трудно дышать! – шепчет та, что постарше, прижимая к носу и рту младшей мокрое полотенце.

Умная девочка.

– Все будет хорошо! – кричу я. – Сейчас мы поиграем в молчанку.

Видимо, теперь это моя фишка. Но детям нужно беречь свои легкие. Каждое слово убивает их, словно яд.

Кома. Кома. Кома. Кома.

Я слегка пошатываюсь, когда очередная неожиданная вспышка воспоминаний и вины ударяет меня наотмашь.

 

Я вижу, как верхняя балка амбара отрывается в тот момент, когда мы с Гарри выгоняем козу, и она несется к выходу.

– Гарри, сверху! – кричу я, бросаясь к нему.

Я успеваю сбить его с ног почти в последний момент, но недостаточно быстро. Нас прижимает к полу, усеянному сеном, которое воспламеняется за секунду. Огонь подбирается стремительно, обжигая даже сквозь слои защитной одежды.

Я пытаюсь встать, но чувствую острую боль в ребрах. Каждый вдох сопровождается свистом и бульканьем. Кажется, пробито легкое.