Ониксовый шторм

Ксейден кивнул:

– Он, хотя приложил руку и Левеллин.

У меня поднялись брови.

– У Мельгрена наверняка была мысль покончить со всем этим. В этих коридорах сейчас такая суета, почти никто не заметит.

«Будь осторожней». Эти два слова я сказала ему беззвучно, одними глазами.

Он снова кивнул, потом вернулся к моему корсету, а я развернулась обратно.

– Чтобы расправиться с тирской аристократией, меня убивать необязательно. Официально я просто младший лейтенант, у которого даже нет веской позиции в переговорах, и все‑таки, если послушать твоего брата, за Аретию должен говорить я. Готово. – Ксейден затянул шнуры корсета, внезапно поцеловал меня под ухом, после чего подошел к оружейной стойке у двери.

– Спасибо. А ты сам хочешь? – спросила я, натягивая форменную куртку и застегивая пуговицы.

– В смысле? Хочу ли я сидеть на переговорах? – уточнил он, надевая наспинные ножны.

– Говорить за Аретию. Всю и сразу. – Я прошла через комнату к столу, заплетая по пути волосы в обычную косу‑диадему, и он посмотрел на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. – Ты говорил, тебя устраивает, как все происходит, но сомневаюсь, чтобы кто‑нибудь тебя… спрашивал.

Ксейден нахмурился:

– Аретией правит Ассамблея. Мне только принадлежит дом, где они собираются, – и это, пожалуй, к лучшему, раз я… ну, вэйнитель. Хорош на поле боя, но правитель так себе.

Я приказала себе быть спокойной – настолько, что ни один мускул не дрогнул, потом продолжила заплетать волосы.

– Так или иначе, мы обсуждаем условия того, чтобы стая осталась здесь, а Левеллин, похоже, думает, что хорошо бы забрать у Таури меч моего отца, но все это слишком запутанно. Если мы не останемся, Поромиэль уйдет. Если Наварра не сможет защитить летунов в Басгиате, Поромиэль уйдет. Если кто‑то кого‑то убьет, а тут это случается сплошь и рядом…

– Поромиэль уйдет, – угадала я, взяв заколки со стола, чтобы закрепить косу, и явно заметив слово «мы».

На языке вертелось признание, что в следующие двое суток я сама активно примусь за дело, но Ксейден не захочет ничего знать, и утрата контроля пару минут назад не поможет его переубедить.

– Вот именно, и вчера ночью двое летунов‑третьекурсников уже схлестнулись с Первым крылом рядом с большим залом, досталось всем. – Он начал закреплять ножны с кинжалами вдоль бедер. – Если Таури не захочет принять гражданских, Поромиэль ничего не выиграет от обещания не нападать на наши форпосты. Единственные стимулы – оружие и безопасность летунов.

– И того и другого можно добиться только альянсом с Аретией, – отметила я.

Теперь Ксейден перешел на мои кинжалы: вкладывал их в ножны на моих бедрах и во вшитые в мою форму петли вдоль ребер.

– И кто теперь заговорил как отступник? – Его рот скривился в улыбке. – Будь у нас стабильные чары – может быть. Но мы знаем, что они сбоят, да и если бы не сбоили, когда Тиррендор хотел отделиться в прошлый раз, все пошло… – Он склонил голову набок, словно к чему‑то прислушивался, потом бросился к двери и распахнул ее. – Вы совсем охренели? Мы еще даже в туалет не сходили.

Ага, а вот и суровый начальник, который достается всем остальным. Я даже не старалась удержаться от улыбки. Большей части меня эгоистично нравилось, что я единственная вижу все стороны Ксейдена.

– Кто там? – спросила я, снимая летную форму со спинки стула.

– Ты с моей младшей сестрой, и это ты спрашиваешь, не охренел ли я? – отбрил Бреннан. – Обычно я ничего не говорю против того, что ты спишь в ее постели, и смотрю сквозь пальцы на то, что вас не разлепить, но у нас собрание через полчаса, а мне еще надо с тобой переговорить до его начала.

– Доброе утро, Бреннан! – крикнула я, продевая руки в рукава.

– Привет, Вайолет, – откликнулся он.

– У меня патруль, – сказал Ксейден.

– У него патруль, – подтвердил Гаррик откуда‑то из‑за спины Бреннана.

– Да сколько вас там? – Я поднырнула под руку Ксейдена, и мои брови полезли на лоб.

Полный коридор. Нас ждали Бреннан, Гаррик, Левеллин, Боди и Имоджен. Дни переговоров истощили и Левеллина, и Бреннана: круги вокруг глаз брата стали темнее, седая щетина на мощной челюсти Левеллина – гуще, будто он слишком устал или занят, чтобы бриться.

– Кто‑то умер? Почему никто не постучал?

– Потому что она злая. – Гаррик кивнул на Имоджен, прислонившуюся к стене справа от меня.

– Ей же надо выспаться, блин. – Имоджен склонила голову набок. – А учитывая твой бодрый видок, предположу, что в постели Нины Шренсор ты дрых. Сочувствую ей.

– Вау. – Боди с трудом поборол смех.

На лице Гаррика медленно расплылась улыбка, на левой щеке появилась ямочка:

– Осторожней, Имоджен. Можно подумать, ты ревнуешь.

– С какого это хрена? – Ее острый взгляд обещал скорую смерть.

– Так. – Бреннан потер переносицу, а Левеллин ушел, качая головой. – Слушайте, нам нужен только Риорсон.

– Серьезно, разберитесь со своими отношениями, детишки. У нас тут война, на минуточку! – крикнула с другого конца коридора Мира – румяные с мороза щеки, на лице следы от летных очков.

Я тут же улыбнулась во весь рот:

– Прилетела!

Слава Амари, теперь у нас есть сорок восемь часов – и шанс.

– А я думал, ты вернешься самое раннее завтра ночью. – Бреннан поднял рыжеватые брови.

– Тэйн был в хорошей форме. – Улыбка Миры была такой натянуто‑тонкой, что могла бы резать стекло, но она хотя бы попыталась. Прошли месяцы, прежде чем она смогла простить брата, узнав, что он жив. Кто знает, сколько она будет переживать утрату нашей матери по вине, как она считала, Бреннана. – Я принесла вести и пару посланий.

Мне нужно было быстро всех разогнать, чтобы скорее узнать новости.

– Спасибо, – сказал Бреннан Мире и повернулся к Ксейдену. – Дело важнее, чем какой‑то патруль.

Рука Ксейдена легко коснулась моей поясницы, когда он шагнул мимо меня в коридор и последовал за Бреннаном туда, где ждал Левеллин; за ними ушел Гаррик.

– Ничего такого, о чем должен знать я? – поинтересовался Боди, и две морщины пролегли между его бровями, пока Мира скидывала с плеча рюкзак.

– Все в порядке, – заверил его Бреннан, после чего их четверка свернула за угол.

– Как приятно чувствовать себя нужным, – пробормотал Боди. Мира закончила со мной обниматься, и он подошел ближе. – Видать, в патруль летим только мы с тобой, Имоджен.

– Ты узнала? – спросила я Миру, не в силах вытерпеть ни секунды больше.