Ониксовый шторм
Через две недели
Полеты в январе должны быть под запретом в Кодексе. Мы прорывались через ледяную метель в горах у Басгиата, и из‑за воющего ветра и нескончаемого тумана, словно залепившего очки, я ни хрена не видела. Надеясь, что худшее осталось позади, я покрепче вцепилась руками в перчатках в луку седла.
«Умирать сегодня – это очень не ко времени, – сказала я по мысленному каналу, соединяющему меня с Тэйрном и Андарной. – Или вы хотите уберечь меня от Сенариума?»
Я уже больше недели ждала приказ, замаскированный под приглашение, от королевского совета, но их задержка была понятна – в Басгиате шел уже четвертый день беспрецедентных мирных переговоров. Поромиэль объявил, что уйдет на исходе седьмого дня, если не будут приняты их условия, и пока все к тому и шло. Оставалось только надеяться, что ко времени моего прибытия они будут в терпимом настроении.
«Хочешь на свое собрание? Не падай тогда», – фыркнул Тэйрн.
«В последний раз повторяю – я не упала, – возразила я. – Я спрыгнула, чтобы спасти Сойера…»
«Даже не напоминай».
«У тебя не получится вечно не пускать меня в патрули», – перебила Андарна, и за ее словами маячили тепло и уют Долины.
«Это небезопасно, – напомнил ей Тэйрн, видимо, уже в сотый раз. – Даже не считая погоды, мы охотимся на темных магов, а не летаем себе в удовольствие».
«В таких условиях летать не стоит», – согласилась я, оглядываясь по сторонам в поисках Ридока и Аотрома, но пока видела только белоснежные стены. Дыхание перехватило. Как тут найти темного мага в сотнях футов под ногами, когда не видно ни скал, ни собственных товарищей? Я не помнила метели сильнее, чем те, что осаждали военную академию последние две недели, но без…
Мамы. Скорбь впилась в грудь острыми когтями, и я вскинула лицо, чтобы его обжег снег, чтобы сосредоточиться на чем угодно другом и дышать дальше, двигаться дальше. Плакать будем потом – всегда потом.
«Всего лишь небольшой патруль, туда и обратно, – канючила Андарна. – Мне нужно упражняться. Кто знает, в какую погоду я попаду в поисках своего рода?»
Но эти «небольшие патрули» уже оказались смертельными – и я не торопилась испытывать теорию Андарны о ее огне. Возможно, у темных магов в пределах чар силы и ограничены, но бойцы они все равно опасные. И те, которые не сбежали после битвы, пользовались элементом неожиданности, чтобы пополнить список погибших новыми именами. Первое крыло, Третье и наша собственная секция Когтя уже несли потери.
«Тогда учись распределять магию, чтобы сохранять тепло во всех конечностях во время полета, потому что твои крылья не выдержат веса льда», – пророкотал в снегу Тэйрн.
«Мои крылья не выдерживают веса льда, – неприкрыто передразнила Андарна, – но каким‑то чудом выносят твое эго».
«Иди спать и не мешай взрослым работать». – Мышцы Тэйрна слегка сдвинулись подо мной знакомым образом, и я наклонилась вперед, насколько позволяло седло, готовясь к пике.
Желудок загнало в горло, когда дракон с треском сложил крылья и мы рухнули к земле, рассекая метель. Ветер рвал мой зимний летный капюшон, кожаный ремень седла впивался в отмороженные бедра, а я молилась Зинхалу, чтобы прямо под нами не оказалось горного пика.
Тэйрн выровнялся, мой желудок вернулся на место, а я подняла летные очки на лоб и быстро проморгалась, глядя направо. На низкой высоте упала и скорость ветра, позволяя разглядеть скалистый хребет над самым летным полем.
«Все чисто». – Мои глаза слезились под напором ветра и снега – снежинки больше напоминали мелкий ледяной град. Я протерла линзы пальцами в замшевых перчатках и вернула очки на глаза.
«Согласен. Когда услышим то же самое от Фэйге и Крута, заканчиваем сегодняшнюю вылазку», – проворчал Тэйрн.
«Тебя послушать, так летать целыми днями и не встречать врага – это что‑то плохое».
Может, мы и правда выследили и убили всех до последнего. Наши профессора зачищали основную территорию провинции, а кадеты – окрестности Басгиата. Они уничтожили тридцать одного вэйнителя. И прикончили бы тридцать второго, если бы кто‑нибудь заподозрил, что он среди нас, хоть на его счет и записано семнадцать темных колдунов.
«Эта тишина насторажива…» – начал было Тэйрн, но вдруг над нами раздался треск, и он вскинул голову. Я тут же последовала его примеру.
О нет.
Не ветер. Крылья.
Все поле зрения заполнили когтистые лапы Аотрома, и мое сердце сжалось в панике. Он падал из метели точно на нас.
«Тэйрн!» – крикнула я, но он уже уходил в пике налево, сворачивая с намеченной траектории движения.
Мир перевернулся, небо и земля дважды поменялись местами в тошнотворном танце, после чего Тэйрн с резким хрустом распахнул крылья. От этого маневра на них надломился дюймовый слой наледи, вниз посыпались куски льда. Я сделала рваный глоток воздуха, а Тэйрн заработал крыльями в полную силу и набрал сотню футов высоты в считаные секунды, оказавшись совсем рядом с коричневым мечехвостом.
Яростный гнев выжег воздух в моих легких, и, прежде чем я успела поставить на место щит и приглушить самую сильную отдачу, весь мой организм на миг затопили чувства Тэйрна.
– Не надо! – крикнула я, когда мы подлетели к Аотрому слева, но ветер унес слова, а Тэйрн, как всегда, делал что хотел. Он с хрустом сомкнул челюсти в каких‑то дюймах от головы Аотрома. – Это всего лишь случайность!
Которой обычно легко избежать благодаря общению драконов.
Коричневый мечехвост рявкнул, когда Тэйрн повторил свое предупреждение, затем покорно подставил горло.
Ридок посмотрел на меня сквозь снежную завесу и развел руками, но я сомневалась, что он заметил мой извиняющийся жест до того, как Аотром провалился вниз, направляясь на юг, к летному полю.
Видимо, Фэйге и Ри уже отчитались.
«Это правда было так необходимо?»
Я опустила щит, и связь с Тэйрном и Андарной накатила в полную силу, но переливающийся путь к Ксейдену оставался закрыт, поблек до смутного отголоска своей обычной силы. Утрата постоянного контакта – это неприятно, но он еще не доверял себе. Или тому, кем он, по его мнению, становился.
«Да», – ответил Тэйрн, будто одного слова достаточно.
«Ты почти в два раз больше его, и это явно была случайность», – повторила я, в то время как мы быстро снижались к летному полю. В снегу на земле квадратного каньона из‑за постоянных патрулей второ‑ и третьекурсников уже были видны утоптанные тропинки.
«Это была небрежность, и дракон в возрасте двадцати двух лет должен понимать, что нельзя закрываться от своей стаи только из‑за ссоры с всадником», – проворчал Тэйрн, но его гнев уже сходил на нет.