Отец на час. Работает спецназ

Ну… как листаю? В папке только один лист. И тот заполненный на треть. После претенденток, которые приходили со скоросшивателями, чтобы уместить все свои регалии и дипломы, это кажется странным.

– Владислав Отец, верно?..

– Так точно, – расслабленно отвечает.

Строго на него смотрю. В зеленых глазах купается веселье.

– Я… как‑то смешно выгляжу?  – тут же поправляю ровное каре и воротник.

Может, тушь все‑таки размазалась?

– Нормально выглядите, – проезжается по моему лицу и практически отсутствующему из‑за пиджака вырезу оценивающим взглядом. – Но, если хотите, я могу не улыбаться…

– Если можно, пожалуйста, – киваю, не обращая внимания на иронию в низком голосе. – Расскажите немного о себе, Владислав.

– Ну, что сказать?.. – этот вопрос ставит его в тупик. Между бровями появляется отчетливая складка. – Родился, вырос, занимался спортом, потом армия. Как вернулся, устроился в МВД. Подразделение специального назначения, значит. Спецназ, если понимаете. Занимался спортом, получил высшее образование. Женился…

Зависает на этом этапе.

– Занимался спортом, я так понимаю, – помогаю.

– Без этого никуда. Спорт – это жизнь.

Я бездумно перевожу взгляд на его руки. После Колиных, с длинными, гибкими пальцами и изящными запястьями, ладони этого здоровяка кажутся нереально большими, а на предплечьях виднеются отчетливые, мощные вены.

– И что же было дальше?

– Дальше ушел в отставку, развелся. Сейчас ищу работу на гражданке. Готов на любой график, командировки, проживание. Частная охрана, есть разрешение на оружие, могу шмальнуть, если приспичит…

– Подождите, Владислав, – останавливаю, взмахнув рукой с обручальным кольцом на пальце. Никак не могу его снять. – Это все понятно… А как вы относитесь к детям?..

Спецназовец подается вперед, хмурится.

– К каким еще, на хрен, детям?..

 

Глава 2. Федерика

 

– Владислав… мм… Алексеевич, – оправдывается Василиса, заламывая пальцы. – Я прошу прощения, что не уточнила, по какой именно вакансии вы обращаетесь.

– И ты подумала, что я – ня‑ня? – хохочет бывший спецназовец, держась за слишком плоский для сорока двух лет живот.

– В разговоре вы что‑то сказали про детей, и я подумала… Федерика Теодоровна, это по поводу места начальника службы безопасности на наш новый склад в Подольске, – смотрит на меня умоляюще.

Отец, сложив руки на рельефной груди, с веселым интересом за нами наблюдает. Глаза у него снайперские, защитного цвета, с умным прищуром и двойным дном. Такие вещи я сразу подмечаю, потому что провела более двух тысяч собеседований на совершенно разные позиции. Умного человека видно сразу, даже если он прикидывается картофельным мешком.

А этот умный.

– Вы можете обсудить все в приемной? – тут же теряю всякий интерес к происходящему.

Телефон снова дзынькает.

За что мне это, Дева Мария?..

Сняв блокировку, читаю целый поток изрыганий от бывшего мужа.

«Ты меня не поняла, у тебя давно проблемы с мозгами, Федерика, а может, и с психикой. Я подам уточнение для суда, чтобы провели специальную экспертизу».

«Свое не отдам. Хочешь меня за борт выкинуть? Не дождешься, тварь».

«Ах да, старших можешь оставить себе. А вот Машу я заберу!»

Последнее сообщение выбивает весь воздух из легких. Голова кружится.

Моя малышка… Моя девочка…

С меня довольно. Яростно печатаю ответ:

«Ты совсем с ума сошел, Коля? Очнись! Что ты говоришь? Я мать твоих детей. Маша тебя даже не помнит! Ты полгода ее не видел, она ни за что с тобой и на час не останется».

От обиды все вращается перед глазами.

– Федерика Теодоровна, с вами все в порядке? – Василиса вдруг пугается. – Вам плохо? Так покраснели!..

– Спасибо, все в порядке, – еле ворочаю языком, чувствуя на себе изучающе‑нагловатый взгляд.

Хочется поскорей избавиться от этого хамоватого типа. Еще одного мужчины, наверняка считающего, что он везде главный.

Спрятав свою неприязнь, неестественно широко улыбаюсь.

– Владислав Алексеевич, вы можете пройти в мой эйчар‑отдел. Поиском сотрудников на такие позиции занимаются там. Моя помощница вас проводит.

– Это типа отдел кадров? – он ухмыляется, лениво потирая квадратный подбородок.

– «Типа» да. «Хьюмен ресерсес», – чуть свысока произношу на идеальном английском. – «Человеческие ресурсы» или «кадры» в переводе.

– Так бы сразу и говорили. По‑русски. К чему эти сложности?.. – соискатель бодро поднимается со стула.

– Все предложения по работе нашей компании вы можете направить на наш имейл, – снова дежурно улыбаюсь.

– На почту. Такой язык засрали!..

Возмутилась бы на подобное выражение, но вновь отвлекаюсь на сообщение.

Коля.

«А Машу никто и не спросит, дура! Ты дни и ночи на работе, кто‑то должен заниматься воспитанием ребенка. Ей всего четыре года и нужен родитель. Да я и спрашивать у тебя не буду. Сам заберу», – не дыша, читаю новый опус.

Может ли хоть что‑то в этой жизни сравниться со страхом матери потерять свое дитя?..

Подняв голову, рассматриваю ровно стриженный под машинку затылок, спортивную фигуру, часы на кожаном ремешке, начищенные кроссовки. Обычный мужик, но с таким, наверное, надежно…

– Владислав Алексеевич.

– Я за него.

Оборачивается с недовольным видом.

– Присядьте, пожалуйста, – смягчаюсь и обращаюсь к ничего не понимающей Васе. – Принеси гостю кофе.

– И пепельницу…