Парни из Манчестера. Все под контролем

Сейчас даже снова хочется такую, как она. Леон еще тогда определил для себя, что формат отношений «мастер – раб» ему не подходит. Его подбешивала излишняя бессловесная покорность и иногда – как легко Тамзин позволяла нарушать собственные границы. Была пара моментов, когда его стоило послать, но она этого не сделала.

Это неприятно. Леону не привыкать быть мудаком, но не с этими девушками. Пусть они не становятся его семьей, как братья, но при разделении мира на своих и чужих среди его нижних нет той, кого он мог бы назвать чужой. Именно поэтому в момент, когда почувствовал нездоровое удовольствие от того, что Тамзин в очередной раз прогнулась под его настойчивостью, он принял решение прекратить эти отношения.

Но набирать себе ванну сегодня становится тоскливо. Леон бездумно смотрит в потолок, а перед глазами встают Колчестер, зеленое поле и любимый старый дом. Его родина и несбывшаяся мечта. В эту секунду осознание пронзает вспышкой: это очередная издевка судьбы, ведь он никогда не выкупит свое поместье обратно.

И не вернет Тыковку с того света. Леон теряет контроль над всем, что ему важно. Хотя… был ли у него хоть раз этот контроль?

Отвернувшись, он замечает на полке сигарету и конверт. Сам не помнит, как принес их сюда, но рефлексы оказались правы: хоть Леон и бросил курить несколько лет назад, сегодня это может помочь.

Подкуривая, он косится на пожарную сигнализацию под потолком. Если она не срабатывает на пар, не должна и на дым от единственной сигареты.

Затяжка ощущается как давно потерянная юность. Горьковатый привкус дыма возвращает его обратно в Манчестер, к простым решениям простых проблем и работе, приносившей до чертиков много денег. И задачи тоже были элементарные: угнать тачку, сдать заказчику, не попасться.

Дым помогает собрать волю в кулак. Леон зажимает фильтр между зубов, тянется влажной от пара рукой к конверту и просто отрывает край, позволяя себе, судя по всему, вообще все. Можно ли это назвать неуважением к Тыковке? Наверное, стоило бы остановиться, пойти в кабинет, вскрыть ножом и спокойно, с расстановкой прочесть письмо.

Но к тому моменту смелость может закончиться.

«Привет, братишка.

Это пиздец как тяжело, писать тебе дурацкое письмо. Ты сейчас, наверное, злишься на меня. Ворчишь: «Томми, почему не пришел поговорить?»

Отвечаю на все твои вопросы разом: не хотел, чтобы меня отговаривали. Боялся согласиться, а потом пожалеть и умирать в боли, от которой теряют человеческое лицо. Был бы хоть один шанс выбраться, я бы от него не отказался. И раз пишу это, значит, шансов нет. Никаких. Ни химия, ни экспериментальная терапия, ни экстрасенсы, ни ученые меня не вытащат.

Ты же уже знаешь, что у меня рак. Все думал, как сказать, а потом решил: лучшим приколом будет выдать все тайны уже после. Я же представлял, что выйду в ремиссию, стану нормальным и мы с тобой сядем с пивом, а я буду все рассказывать. Прости, что не вышло.

Новость года: рак – полное дерьмо. Вместо ремиссии и долгой счастливой жизни я получил метастазы в желудке. Помнишь, в Левеншульме тебе прострелили ногу? Ты еще сказал, что болит, как в аду. Так вот, братишка, я сейчас на девятом кругу этого ада. Знаешь, до чего опустился? Спиздил у жены бланк рецепта и выписал себе обезбол посильнее. И даже он уже помогает ненадолго.

Кстати, о моей жене Кэтрин. Если будешь ей хамить – не смотри на меня, в курсе, что собираешься, – Гэри расколотит тебе ебало. Да, ты о ней не знал. Да, вдруг с неба свалилась. Это не дает тебе повод вести себя как свинья, понял? Я люблю ее, и знаешь, она тебе сейчас очень нужна. У нее такой мощный мозг, что лучше бы к ней прислушаться. А еще она умеет вырезать органы и знакома с мужиком, который ими торгует.

Надеюсь, мне удалось достаточно тебя напугать, чтобы ты не включил застарелого бандита. У Кэтрин будет десять процентов наших акций. Сейчас ты думаешь, как отсудить их обратно. А я запрещаю тебе так делать. Я бросил ее в этом мире совсем одну, только твоего плохого настроения ей не хватало.

И вообще, постарайся с ней подружиться. Она вас всех удивит.

Ладно, теперь о компании. Дальше вы без меня. Не вздумай все бросить: вы охуенная команда, которая выебет эту индустрию. У тебя есть Майя и остальные, а если что, можешь связаться с ребятами из концерна, Кэтрин их знает, там такие светлые головы, что ты сам будешь рад, что я вас больше не торможу.

Будем честными: я не очень‑то полезный брат. С самого начала мы с тобой держались вместе, потому что так было удобнее драться, и я люблю тебя, конечно, но драться больше не с кем. Спасибо, что взял меня в свою стаю с самого начала. Спасибо, что дал мне место и матрас, когда родители выгнали. Спасибо, что вытащил из Манчестера и увез в Нью‑Йорк, по факту благодаря вам троим у меня была любимая работа и даже «Джей‑Фан». Но мы оба знаем, что в последнее время я только мешал. Теперь, надеюсь, вам будет легче двигаться вперед.

Да и вообще, знаешь, я рад, что в моей жизни есть вы трое. И особенно ты. Братишка, помнишь, ты все время повторял, мол, как человек ты говно? Это вранье. В моем мире ты всегда был и будешь одним из лучших людей, которых я встречал.

Мне пора. Двигай этот мир вперед, Леон. Ты точно сможешь.

Том»

 

Глава 7

 

Принцесса

 

Сегодня Зои не собирается задерживаться в офисе ни на минуту. Зачем нужны новые достижения, если в итоге они пойдут в копилку незнакомого человека? Как только стрелка доползает до шести, она закрывает крышку ноутбука и поднимается из кресла. Мысленно уже попрощалась с отделанным светлым пластиком опенспейсом, с его дешевыми столами и тяжелыми, не дающими глубоко вдохнуть перегородками.

Внизу Зои петляет между машинами: несмотря на то что компания выделила ей парковочное место, оно до того далеко и неудобно, что нужно по десять минут в день маневрировать в забитом подвале, чтобы просто заехать или выехать. Синий «Форд Мустанг», подарок от родителей в честь окончания университета, ужасно смотрится рядом с остальными дешевыми машинами, от которых веет атмосферой несбывшихся ожиданий и общественных домов в Йонкерсе.