Парни из Манчестера. Все под контролем

Дейви Арчер, еще один парень из их синдиката. Он единственный из Нью‑Йорка общается с Бакстоном, потому что знаком с ним до переезда Леона в Америку. Остальные не имеют права на это, пока кто‑то из Лондона не решит обратиться сам.

У «Феллоу Хэнд» и «Арчер» больше общего, чем кажется. И Леон, и Дейви ненавидят барона Бакстона всей душой.

Любой, кто общается с ним близко, не выносит его. Это очевидная вещь: самый мерзкий человек на планете распустил свои корни по всей Британии, а ветвями дотянулся до дальних уголков мира. И это из‑за него Тыковка потерял селезенку.

Постулат «Не связываться с Бакстоном» стоит одной из вещей, которые могли бы спасти Тыковку. Вернуться бы на шестнадцать лет назад!

– Расскажите, что вы знаете о «Феллоу Хэнд», – нарушает тишину Леон.

– Все? Я многое знаю.

– Самое важное.

– Вы шесть лет в Штатах, приехали, чтобы совершить революцию в мире автомобильных аксессуаров. В момент, когда это по факту получилось, ваш совладелец и директор по продукту погиб при странных обстоятельствах. Сверчок превратил это в повод развесить вокруг вашего офиса все накопленное грязное белье. Теперь вы ищете человека, который может остановить снежный ком публикаций разной степени правдивости.

– И вы считаете, что справитесь с этим?

– Я знакома с подобными случаями. Лучше, когда пиарщик может не решать проблемы, а предотвращать их, но и с этим я способна справиться.

Хороша. Леон следит за ее пухлыми губами, и Зои Харпер чуть наклоняет голову, вынуждая его смотреть ей в глаза.

Не слишком ли самоуверенна? Впрочем, ей это и правда идет. Впечатление знающего свое дело человека достигнуто, можно только похвалить.

– Раз вы так хорошо знаете нашу ситуацию, мисс Харпер, – теперь Леон опускает взгляд на ее грудь, чтобы посмотреть, будет ли она раздражаться, – как вы исправили бы ее?

– Консультация – тоже платная услуга, мистер Гамильтон.

– Считайте стандартным игровым кейсом для собеседования. Вы ведь хотите получить эту работу?

– Я еще не решила, подходите ли вы мне.

Леон застывает: кажется, девочка немного перебирает по наглости.

– Тогда для чего пришли?

– Посмотреть. Вы – на меня, я – на вас. У нас обоих в голове появляются аргументы за и против. Разве собеседования созданы не для этого?

Взгляд сам собой поднимается к ее лицу, выражение которого не изменилось: все еще нет раздражения. Даже вызов не появился. Леон вдруг понимает, что не замечает ни одной лишней эмоции ни в ее глазах, ни в голосе.

Она не кокетничает: и правда выбирает компанию так же, как он выбирает среди кандидатов. Да, действительно хороша.

– Какие аргументы против вы уже нашли?

– Пока только один. У меня нет уверенности, что вы сможете быть со мной до конца искренним. А в текущей ситуации это критично важно для пиарщика.

– Что вы имеете в виду?

– Если я соглашусь с вами работать, мне нужно будет знать все. Истинную причину смерти Томаса Гибсона. Настоящие отношения между знаменитыми манчестерскими братьями. Источник уставного капитала.

Что она знает? Леон ищет ответ в мельчайших изменениях мимики, но Харпер словно намеренно ею не пользуется. Не понять намек на их занятие в Манчестере невозможно, но что ей известно? Насколько глубоко она погружена?

– Для чего?

– Чтобы предотвращать катастрофы. Мистер Гамильтон, моя задача – не только знать все о своем работодателе, но и понимать, кто из журналистов и блогеров может раскопать тайну. Чтобы вовремя объяснить этому человеку, что сенсации не получится.

Дейви Арчер, вот откуда у нее информация. Если она в курсе, чем тот занимается в синдикате, то может догадаться и об остальных участниках. Леону и самому стоит быть аккуратнее: в последнее время Бакстон разве что парады оружия не устраивает.

– И все же. Я попрошу вас сообщить один инструмент, который вы использовали бы в нашей ситуации.

– Том Гибсон действительно умер из‑за рака?

– Да.

Леон подавляет ослепляющую боль: не сейчас. Он вернется домой, наглухо закроет шторы и снова будет проживать свой кошмар. Но в эту секунду нет возможности ни бить стаканы, ни выть. Он генеральный, мать его, директор.

– Тогда вам нужно рассказать именно эту историю. Болезнь, борьба, искренние эмоции и сопереживание. Несчастным случаем уже не прикрыться. И…

– Продолжайте, – требует Леон, когда она замолкает.

– Вам и остальным близким нужно основать фонд, он займется именно этим видом рака. Популяризация ранней диагностики. Осведомленность о возможностях лечения. Оплата лечения малоимущим.

Это первый вменяемый ответ, который Леон слышит за день. Все пустоголовые кретины с регалиями и массивными резюме, забитыми громкими именами, не предложили ничего стоящего – и вот девочка из Корнелла говорит то, что откликается в душе.

Не затыкать Сверчка, а обратить гнев публики в сочувствие.

– Отличный ответ, мисс Харпер.

– Знаю.

Задав еще несколько вопросов для проформы и даже отбившись от ответных вопросов Харпер, Леон сам прощается с ней. Черт, и правда отличный кандидат – лучший из тех, что он видел.

– Она нам нужна, – поворачивается к Джанин, как только Харпер исчезает за дверью. – Дальше можем не выбирать.

Та выпучивает на него глаза и кривит губы.

– Ты что тут устроил, мальчик мой? Это было не собеседование.

– Кандидатура отличная. Наконец‑то ты привела настоящего пиарщика.

– Еще минута – и ты рассказал бы ей, как получил шрам в перестрелке и какие машины вы угоняли.

– Ложь, я держал себя в руках.

– Ты и правда сходишь с ума, – сочувственно вздыхает Джанин. – Ладно. У нас еще три кандидата.

– Передай им, что вакансия закрыта.

– Еще раз: три кандидата, – мгновенно прорезаются стальные нотки. – И ты их сегодня собеседуешь. А завтра я позвоню мисс Харпер.

– Она нужна нам.

Джанин поднимается из кресла и внимательно оглядывает Леона.