Пепел доверия 2

– Да просто. Нет фобий – и все. Вернее, они были – но кончились. К примеру, сорокалетняя жируха, всю жизнь проведшая взаперти из‑за жутчайшей агорафобии, мгновенно перестала ею страдать и вышла на охоту. Парень, до смерти боящийся нырять даже в лужу, не могший никогда справиться с батофобией, легко и непринужденно нырнул в бассейне на трехметровую глубину, чтобы достать спрятавшуюся от него на дне инструкторшу по искоренению фобий… Хочешь видео пришлю, где он ее сначала вынимает со дна, а затем душит и отправляет труп обратно на глубину? Вообще, у меня разные видео есть.

– Очень хочу! Присылай все, что есть и чего не жалко. Слушай, а отсутствие прежде имевшихся фобий – это важно?

– Важно для чего?

– Да я даже и не знаю… просто задумался – ведь фобия в разуме, а не в мозге. Ну то есть это что‑то мысленное, но никак не физическое и не затрагивающее саму мозговую ткань.

– Ты о чем вообще, Тихыч? Забубнил там что‑то…

– Если это эпидемия, которую пока не могут понять, то ведь это что‑то вроде бьющего по мозгам и по телу мощного вируса, который поражает и, скорей всего, необратимо меняет ткани организма. Так? Ускоренная регенерация, исцеление от хронических болячек и даже от онкологии – это же охренеть!

– Эй‑эй… у тебя раздвоение личности, что ли, Тихыч? И сейчас со мной говорит профессор медицинских наук?

– Да я серьезно!

– А мне откуда знать?! Я даже не задумывался от таком! Но да, если так прикинуть, то мы ведь вроде как не рождаемся с фобиями, а приобретаем их? Не существует врожденных фобий, так?

– И я про это же. Мы сами приобретаем фобии, – я закурил еще одну сигарету, поправил в ухе наушник и пошел к дому, откуда продолжал доноситься стук молотков. – Приобретаем, а потом страдаем, пытаемся избавиться от них, ходим на контактную терапию: помнишь Серегу с его страхом перед змеями и как его лечили?

– Ага. Ящерицу давали держать, а он визжит тихонько так и ссытся… мы потом поклялись про это молчать. И что?

– Раз у этих спятивших исчезли фобии, то…

– То?..

– То это я никак объяснить не могу, – признался я. – Так ты пришлешь видео, Велька?

– Пришлю. Тебе в Телеграм сбросить?

– Прямо в личку. Отправляй все что есть. А я в ответ отправлю свое.

– Сделаю. Подумай о прилете. Вместе выживать проще.

– Вот это еще очень большой вопрос, – ответил я, высыпая в карман строительного пояса горсть саморезов. – Доверия больше нет ни к кому, Велька – по крайне мере до тех пор, пока не научатся определять, заражен человек или нет.

– Но ты все же подумай! Я все оплачу! Если все равно сдохнем – то, может, лучше это сделать на пляже под пальмами и с бокалом холодного мартини в руке?

– Мне и под родными березками неплохо помирать. Но я подумаю, – солгал я. – Обещаю.

– Спасибо!

– И будь осторожен там, Велька. Надеюсь, двери у тебя прочные.

– Прикалываешься? Я же сказал – я строю особые объекты недвижимости. Хочешь, скину подробную презентацию? Она, правда, на английском, немецком и японском у меня.

– А нам не продаешь, что ли?

– Я планировал постройку такого же объекта и у вас, даже место выбрано уже и выкуплено, но фактических работ не начато, поэтому и презентацию переводить не торопился. Но ты же читаешь на английском?

– Да и онлайн переводчиков хватает, – хмыкнул я. – Скинь, пожалуйста, презентацию.

– Тебе понравится. Настолько понравится, что прилетишь уже завтра, чтобы построенное мной увидеть вживую, – в его тонком голосе зазвучала убежденность. – Это нечто!

– Хорошо, – улыбнулся. – Сегодня вечерком и почитаю… если ни в кого не превращусь и если меня никто не сожрет… Береги себя, Велиор!

– И ты себя, Тихыч!

Послевкусие после разговора осталось максимально странным и эмоциональным.

Это ж нихрена себе…

Не каждый день на тебя долларовый миллионер сначала орет и наезжает, затем истерично извиняется, а чуть придя в себя, вдруг требует приехать в солнечный Таиланд на некий таинственный объект только для богатых людей, охраняемый вооруженными бойцами на джипах «Вранглер Рубикон». И все это на каком‑то возвышении, под которым деревни, где спятившие люди рвут на части других людей…

И все это мне предлагалось увидеть после перелета в бизнес‑классе за чужой счет. Ну и вишенка на торте: предложивший это миллионер – мой друг детства, и он же знаменитый «сын маминой подруги».

– Н‑да уж! – выдал я вслух.

– Чего у тебя там за разговор такой напряженный происходил‑то, ежели не секрет?

Это поинтересовался Виктор, сидящий на корточках внутри прямоугольника из нестроганых брусков, являющегося контуром моей будущей двери. Каркас был уже скручен, и, судя по всему, осталось прикрутить внутри еще три коротких бруска для прочности всей конструкции, рядом лежали уже отрезанные по размеры куски все той же толстой стружечной плиты, а на нижней ступеньке бок о бок ждали своего часа четыре стальных уголка, три дверные петли, ручки и толстая щеколда. И вот это вот – лежащая на засыпанной стружками земле уже испачканная черноземом временная дверь со всеми ее будущими составляющими – обрадовало меня в разы больше, чем предложение улететь в далекие тропики. Я еще и заряд бодрости, помимо дозы хорошего настроения, получил и куда более упругим шагом двинулся трудиться в поте всей своей не слишком умелой и утыканной занозами городской тушки.

**

Парней‑строителей я проводил еще до наступления темноты. Они торопились, но обещанный план работ сделали. Перед тем как захлопнуть дверь, я сделал финальную попытку задержать их у себя еще хотя бы на сутки, дождался вполне закономерного отрицательного жеста усталых голов и пожелал им доброго пути. Чуть покачивающая Нива свернула за поворот и скрылась за соседским забором, откуда донесся длинный автомобильный сигнал – тоже попрощались. Вот только я больше испугался, чем порадовался, и боязливой трусцой рванул на участок, что с этого момента было уже более сложным делом – у меня появились максимально простые ворота. Сваренный из металлических швеллеров каркас, на него привинчены листы заборного металлопрофиля, все это приварено к глубоко вкопанным в землю металлическим столбам. Ворота закрывались на обычный накидной засов, а имеющаяся рядом с ними узкая калитка запиралась на задвижку – ее я и задвинул первым делом, получив заряд глуповатого облегчения, ведь забора у меня по‑прежнему не было. Парни и так сделали, что могли, но немалый кусок ограждения отсутствовал, и, скорей всего, закрывать эту брешь придется мне самому. Но от главной поселковой улицы я уже отделен не только узкой неприметной дорогой, но и зелеными воротами.