Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

Четверо из их команды пережили самое страшное в комнатах Илси: Илси, Тоннер, Иринна и он сам. Илси пыталась отыскать Джессин и, вопреки презрительному недовольству Тоннера, Рикара, но связь уже отказала. После первой атаки Кампар отправился за Ньолом с Синнией и не вернулся. Когда отключили ток, они продолжили сидеть в темноте. Когда отказала гидравлика, приспособили под туалет старое ведро для уборки.

Потом их нашли пришельцы. С тех пор Дафид не видел ни Тоннера, ни Илси, ни других товарищей по группе. Дафида увели в загон – тюрьму под открытым небом в загрузочном дворе каменоломни к западу от города. Огороженный прямоугольник длиной с городской квартал и вдвое меньшей шириной – в него согнали сотни человек, которые копошились под холодными глазами рабочих фонарей, или сидели, или спали, свернувшись в пыли. Те, кто не молчал, задавали одни и те же вопросы. Что происходит? Кто эти существа? Не видел ли кто‑нибудь их знакомых или близких? Ответов почти не было.

Примерно раз в час рак‑хунды или мягкие лотарки добавляли в толпу еще несколько десятков человек, потом некоторых отделяли и уводили. Ночное небо за правильной сеткой, окружившей планету наподобие тюремной решетки, было набито звездами. Дымка была не от облаков, а от пожаров, охвативших всю планету. Но Дафида больше интересовала ограда: выше человеческого роста, из незнакомого ему полумягкого полимера. Ширина ячейки позволяла просунуть в нее кончики пальцев. Все везде было одинаковым, кроме почти незаметных швов, сшивавших полотнища. Уходившие в землю колья опор, видимо, были сделаны из того же материала. Может, он и производился где‑то на Анджиине, но Дафид прежде не видел его. Если же все это заранее изготовили и привезли с собой пришельцы, значит они знали, каких существ собираются поместить в загоны. Слон или ложинский лось легко перемахнули бы через преграду. Осьминоги или крысы прошли бы сквозь сетку, даже не заметив ее. Следовательно, пришельцы заранее знали размер животных.

Действуя так же эффективно, пришельцы сортировали их согласно каким‑то своим критериям. И переводили свою щебечущую и чмокающую речь на человеческие языки. Они знали, что представляют собой жители Анджиина, до прихода на него. Это было непреложным фактом. Дафид не знал, что с ним делать, но разум вцепился в него, как человек вцепляется в спасательный плотик посреди штормового моря. Если есть закономерность, ее можно выявить. Тогда он поймет, что тут происходит. Понимание было для него и развлечением, и единственным все еще доступным проявлением свободы. Свобода – утешительная иллюзия, и он цеплялся за этот самообман.

Перед самым рассветом явился один из крупных пришельцев – каррикс. Он подтягивал тело при помощи двух толстых передних конечностей; четыре брюшных семенили следом. Две тонкие руки под самым лицом оперировали черным ящичком. На его щебечущую трель, превращенную устройством в звуки ударяющихся друг о друга кусков мяса, обернулись трое мягких лотарков, которые направились к нему. Следовательно, оно обеспечивало что‑то вроде синхронного перевода. А также позволяло пришельцам говорить с людьми, несмотря на различия в устройстве организмов и семантических системах. Мягкие лотарки тихо пообщались между собой, после чего повернулись к воротам и ввалились внутрь на ногах‑ходулях. Один из них отыскал Дафида, вцепился клешнями ему в плечи и поднял его на ноги, чтобы увести вместе с дюжиной других.

Пленников связали за шеи веревками, кажется изготовленными из того же материала, что и забор. Кто‑то из людей в начале цепочки закричал, замахал руками – агрессивно, сердито, испуганно: «Вы не смеете! Убью гадов!» Мягкие лотарки посовещались, отделили кричавшего от других и подождали, пока рак‑хунд не затопчет его насмерть ногами‑ножами.

Когда тот перестал умолять, вопить и дышать, каррикс взял конец общего поводка и повел их всех – слишком быстро. Дафиду и остальным приходилось бежать рысцой, чтобы не задохнуться. Одни плакали и стонали, другие требовали, чтобы плачущие заткнулись и шевелили ногами. После убийства в голове у Дафида воцарилась странная пустота, никак не желавшая уходить, словно с тем человеком все еще расправлялись. И будут расправляться вечно. Он чувствовал некую отстраненность, только его тошнило, а горло сдавило так, что трудно было дышать. Может быть, из‑за ошейника.

На площади мягкие лотарки стали по одному отцеплять пленников от веревки, ставить их на колени, а потом укладывать ничком на камень, разводя каждому руки, как при распятии. Мягко, но настойчиво. Дафид все ждал, что кого‑нибудь убьют, но к тому времени, как уложили его самого, этого все еще не случилось. Он оказался на камнях рядом с четырьмя травинками и женщиной в синей с бархатцами блузе.

В свой час взошло солнце. Колени болели. Хотелось сменить рубашку.

Он лежал и прислушивался к боли. Позывы мочевого пузыря сделались крайне настойчивыми, потом более сносными и, наконец, почти болезненными – восходящая спираль, которая не сулила хорошего конца. Земля под ним подрагивала, будто в глубине шла беззвучная стройка, распространявшая вокруг себя ударные волны. А может, дрожал он сам.

Женщина закашлялась – или зарыдала. Рак‑хунд прорезал ряды лежащих, кто‑то закричал. Дафид приготовился услышать чавканье входящих в тело ножей, но оно не раздалось. По лестнице, которая вела от больницы, сбежало новое, незнакомое создание – помесь козла и ската. За ним проковылял один из новых хозяев, тяжеловесный, зеленый с золотом. Дафид собрался с духом, чтобы встать на колени и попросить помочиться, отойдя в сторону.

Он не успел: завыла сирена, усиленный мегафоном человеческий голос прорезал воздух.

«Акция Ирвианской службы безопасности! Укрывайтесь на месте. Если находитесь на улице, немедленно покиньте ее. Акция Ирвианской службы безопасности!»

Наземный транспорт разгонялся по мостовой, жужжа, как рассерженный пчелиный рой. Дафид воспользовался случаем, вскинул голову и увидел еще с дюжину голов, торчавших по всей площади. Несколько человек приподнялись на локтях. Дафид решил, что они смертельно рискуют.

Пришельцы помедлили, их коллективное внимание переключилось на источник звука. В их движении не ощущалось страха, но, может быть, Дафид просто не распознавал его? Сирены выли все громче. Два аварийных транспорта вывернули из‑за угла и промчались в направлении Старого города, сияя бело‑красными огнями мигалок. Дафид боялся, что они вздумают пересечь площадь и не заметят лежащих людей, пока под колесами не раздастся хруст. Но безопасники затормозили вовремя.

– Инопланетные пришельцы, – раздался голос внутри транспорта, – у вас есть пять секунд, чтобы сложить оружие.

Но Дафид, сколько ни вглядывался, не заметил у тех ничего похожего на орудия убийства. Пришельцы, по всей видимости, не носили при себе огнестрельного оружия или клинков. А если и носили, было непонятно, как оно выглядит и как можно убедиться, что его сложили.

Около дюжины рак‑хундов выкатились из толпы, расположившись между транспортом и огромным зелено‑золотым панцирником – карриксом. Козлоскат юркнул вверх по ступеням. Как видно, это был не боец.

Каррикс шевельнулся. Четыре задние конечности почти распластались – так борец приседает, опуская свой центр тяжести. Две тонкие передние руки сложились, скрывшись внутри тела, или под броней, или под скорлупой. Панцирник попятился, поднял переднюю пару мощных ног и потянулся вверх. Так паук вздымает передние лапы, так встает на дыбы медведь. Угроза, а не капитуляция.