Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

– Что?

Дафид встретился с ним взглядом и отвел глаза. Но потом заговорил довольно спокойно.

– Поднять шум – выход, но это может нам аукнуться. Совет не любит менять решения под давлением общественности. Считает, что это подталкивает людей к таким кампаниям. Им не хочется разбираться со всем этим.

– Ты специалист по управлению исследованиями? – огрызнулся Тоннер, прежде чем вспомнил, кто числится у Дафида в родственниках.

– Если тихо не получится, поднять шум никогда не поздно, – сказал Дафид. – Но после шумихи сделать тихо уже нельзя.

– А стоит ли вообще этим заниматься? – спросил Ньол. – Если война уже проиграна, может, разумнее не гнать волну?

– Нет, – возразила ему жена, и Тоннер с удовольствием отметил, как уверенно звучит ее голос. – Нет, хорошее случается не часто. За него стоит повоевать.

– Как бы ты взялся за дело, Дафид? – спросила Илси.

Ассистент помолчал, обдумывая ответ. Тоннер едва сдержался, чтобы не поторопить его.

– Я бы поговорил с ближним окружением членов совета. Выяснил бы, кто у Устада в союзниках, а кто недоволен им. Зная, кто наш враг, мы сможем выдвинуть встречные предложения. Такие, чтобы его коалиция распалась, а не сплотилась еще больше. Что‑то мы потеряем, конечно. В любом случае. Но лучше предложить другой путь, чем просто отказаться от предлагаемого нам. И Даянской академии будет труднее возражать. Это уже другой разговор.

– Времени нет, – сказал Тоннер.

– Справишься за два дня? – спросила Илси, словно не слышала его. Парень встретил ее взгляд, покраснел и кивнул, точно получил боевое задание.

 

Тоннер, как руководитель проекта, имел право первым выбрать себе жилье. Его инстинкт указал на коттедж бывшего преподавателя с потертыми бамбуковыми циновками и неистребимым – несмотря на все чистки – запахом плесени. Не то чтобы дом ему нравился, но он стоял ближе всего к лабораториям. Если бы он последовал первому побуждению, то выгадал бы полчаса в день на дорогу. Но Илси похвалила более новое, выращенное из коралла здание, где ей особенно понравилась одна квартира, с выходившим на север балконом над длинной изогнутой улочкой. Она отказалась от своего проекта ради присоединения к его команде, их отношения были тогда в первом цвету, и Тоннер надеялся, что, если дом будет в ее вкусе, она станет чаще ночевать у него. Илси не состояла в руководстве, и ей отвели помещение в полуподвальном этаже старой экосферы, в часе пешком, если идти к югу. Она там почти не бывала, но хранила кое‑какие вещи.

Он вышел на балкон – добытый специально для нее – и сел в кресло рядом с ней. Тоннер находил Илси бесконечно очаровательной, и его восхищение только усиливалось от ее дурных привычек, среди которых было курение. Это увлечение казалось ему волнующе‑экзотичным. Коричневая бумажная трубочка с травкой, зажатая между ее пальцами, пахла марихуаной и чесноком. Он и не думал морщиться, но Илси все поняла и переложила сигарету в другую руку – подальше от него.

– Смотришь на звезды?

– Смотрю, есть ли на что смотреть, – ответила она.

Ночь была безоблачной, но дымка в воздухе отражала свет научного комплекса медри, верфей на западе и раскинувшегося за ними города. Звездная россыпь была не такой густой, как в совсем ясную ночь, и все равно вверху горели миллионы огней. Какое‑то время он любовался блеском звезд в небе, свечением домов и улиц внизу, словно этот уголок мира мог отразить космос – надо было только заглянуть в зеркало под нужным углом.

– Не жалеешь, что занялась наукой? – спросил он.

– Иногда, – призналась Илси. – Я была бы хорошим прикладником. Между основным и продвинутым курсами полгода работала на аквакультурной ферме. Большей частью чистила цистерны. С ламинариями справлялась – зашибись.

– Может, и зашибись, но я рад, что ты там не осталась.

Над городом взмыли три огонька: два бледно‑желтых и один оранжевый. Транспорт в Обаран или Гленкол. Ему представилось, будто звезды решили вернуться на небо. Он верил в такие сказки, когда был ребенком, и отчасти – даже сейчас. Дети не понимают, а взрослые забывают, что все сказки по сути своей – аналогии.

– В управлении ты бы поднялась, – сказал он. – Уже вошла бы в совет.

– Я не политик. Все лучшие администраторы – политики.

– И Алькор тоже.

– Она знает свое дело.

– Я не про тетку. Я про твоего. Про мальчика.

Илси глубоко затянулась. Кончик сигареты стал ярче огней транспорта, затем померк. Она заговорила, выпуская изо рта белый дымок:

– Злишься, что я взяла его сторону?

– Он простой ассистент. Еще не заслужил права иметь свою сторону.

Она снова поднесла сигарету к губам, помедлила, облизнула большой и указательный пальцы другой руки и, затушив уголек, выбросила его в темноту. Все это – молча. Тоннер понимал, что и он должен помолчать. Какое‑то время это ему удавалось.

– Знаю, он нравится всем вам, но я ему не доверяю. Интриган. Ничего не делает просто так. И вечно за всеми наблюдает.

Ее понимающая улыбка была такой недолгой, что могла ему примерещиться.

– По‑моему, он обаятельный. Да, интриган, но жестокости я за ним не замечала.

– Значит, я сейчас веду себя жестоко?

– Скажи еще раз, что не злишься на меня.

– Не злюсь. На тебя – нет, – сказал Тоннер. И продолжил: – Просто злюсь. А ты под рукой. Так что я, пожалуй, засранец.

Илси поразмыслила.

– Похоже на то.

– Если у Рикара выгорит… если у меня перехватят проект…

Она повернулась, чтобы лучше его видеть. А когда заговорила, в ее голосе звучал вызов, хотя и мягкий.

– Заканчивай мысль. Если ты лишишься проекта… что тогда?

Тоннер подался вперед и взъерошил волосы. Оранжевый огонек транспорта сменился зеленым.

– Я весь в этой работе. Лишусь ее – не знаю, что от меня останется. Много слышал о том, что каждые десять лет надо изобретать что‑нибудь новое и начинать с нуля, но вряд ли меня на это хватит. Так понятно?

Илси прищурилась. На ее губах появилась легкая улыбка, но смотрела она не на него. Куда‑то внутрь себя. В такие минуты – когда она уходила в свои мысли, не допуская в них Тоннера, – ему делалось тревожно.