По осколкам твоего сердца

Обида поселилась в моем сердце, и я не могла вырвать ее оттуда. Чувство одиночества захлестнуло с головой, и мне было страшно задохнуться в нем. Казалось, меня оставляют все, кого я любила. И даже мама, даже мама будто становилась чужой. Я не знала, как с ней разговаривать. Не знала, о чем. Наверное, в глубине души я была рада, что у меня появится брат или сестра. Но одна только мысль, что отцом этого ребенка будет Андрей, вселяла отвращение. Отчим затаился – вел себя нейтрально, но, видимо, только из‑за беременности мамы. Я знала, что вскоре он нападет.

Весь день я пролежала в кровати, чувствуя себя физически истощенной. В ушах у меня были наушники, и я слушала любимую группу. Музыка помогала мне прийти в себя. Склеивала разбитое сердце. Никаких уроков, никаких репетиторов – все, на что меня хватало, была лишь переписка. Сначала с Лехой, который прислал фото Лорда. По его словам, пес все время грустил, почти не играл и плохо ел. Ветеринары говорили, что он все еще восстанавливается после операции, к тому же сказывается перенесенный стресс после потери хозяина.

«Не жалеешь, что взял его?» – спросила я, и он вдруг признался:

«Нет. Это же собака Димаса. У нас давно был уговор. Если со мной что‑то случится, он присмотрит за сестренкой. Если с ним – я присмотрю за Лордом».

Это звучало так грустно, что я на миг прикрыла глаза. Собака. Это было его единственное близкое живое существо. Только собака. Наверное, Диме всегда было одиноко. Только такие, как он, не признаются в этом.

«Извини, что спрашиваю. Но что у вас с Диларой?» – написала я Лехе. Этот вопрос тоже волновал меня. Я видела, что подруга хоть и пытается казаться веселой, изменилась. Осунулась от переживаний, и взгляд стал печальным.

«Ты же знаешь. Ничего», – коротко ответил он.

«Ты не хочешь снова с ней пообщаться?»

«Зачем? Все закончилось, Поль. Я козел, который обидел свою женщину. Она рассталась со мной, потому что не смогла простить», – ответил Леха.

«Знаю, что это не мое дело, но… Может быть, ты попробуешь вернуть ее? Она страдает по тебе», – написала я.

«Мне тоже хреново. Но я ведь, по ходу, реально накосячил», – ответил Леха и тут же прислал еще одно сообщение:

«Забей, Полина. Диле не нужен такой, как я».

«Хотя бы попробуй…»

Наша переписка зашла в тупик. Я не видела смысла настаивать.

Около одиннадцати вечера, когда на улице стало совсем темно, мне позвонила Саша. После того дня мы ни разу не общались. И странно было слышать ее вновь.

– Привет, – тихо‑тихо сказала она, словно боясь говорить.

– Привет, – эхом отозвалась я.

– Как ты?

– Нормально. А ты?

– И я…

Она замолчала. И это молчание, что повисло между мной и первой любимой девочкой Димы, напрягало меня.

– Что ты хотела, Саша? – спросила я.

– Узнать, как ты, – вздохнула она и добавила: – Мне тоскливо. Все время вспоминаю его. Диму. Да, мы давно не общались, он всего лишь моя детская привязанность, но… Но все равно так плохо. Наверное, и тебе тоже.

Да, мне было плохо. Но я ничего не сказала. Молчала.

– Мне страшно, – вдруг произнесла Саша. – Мама опять в больнице. Папе на нас плевать. Говорят, твоя мама родит ему ребенка. Наверное, он нас совсем забудет. – В ее голосе звучала обреченность.

– Что с мамой? – спросила я.

– Не знаю. Что‑то с сердцем. Она не говорит. Не хочет нас расстраивать. Но я понимаю – она что‑то скрывает. Мне так страшно, Полина, – прошептала Саша. – Мне кажется, я схожу с ума. Боже, как холодно…

– Где ты? – спросила я, заподозрив неладное. Слишком уж странной была эта девчонка.

– На крыше… – призналась она, и я нервно сглотнула.

– И что ты там делаешь?

– Смотрю на звезды. Отсюда лучше видно. И город как на ладони. Тут двадцать три этажа, и вид шикарный. А мы живем на третьем. И ничего не видим, – продолжала Саша. – Знаешь, когда я смотрю на звезды, думаю, что одна из них – это Дима. Что он смотрит на меня оттуда. Со своей звезды. Видит. Слышит. Может быть, даже улыбается. Мне кажется, что, если взять разбег и прыгнуть, можно попасть на одну из звезд. – Девушка рассмеялась.

– Саша, иди домой, – вздохнула я, понимая, что она не в себе. Мало ли что ей взбредет в голову на этой самой крыше? Двадцать три этажа – это целая пропасть. Вдруг правда прыгнет?

– Не хочу. Брат притащил друзей, я не люблю, когда они у нас, – ответила Саша. – Извини, что надоедаю тебе. Я просто хотела поговорить хоть с кем‑то… Пока…

– Стой! – воскликнула я. – Саша, мне тоже хочется с кем‑нибудь поговорить…

Я стала нести какую‑то чушь, что‑то про звезды и небо, а сама поставила звонок на громкую связь и одновременно стала набирать сообщение ее брату. Благо номер этого придурка Руслана сохранился.

«Твоя сестра на крыше вашего дома. Забери ее оттуда, с ней что‑то не так», – написала я ему, ни на что особенно не надеясь. Если он не ответит, мне придется идти к Андрею. Но сомневаюсь, что ему есть дело до дочери, которую он бросил.

На удивление Руслан быстро ответил мне:

«В смысле? Ты о чем?»

«Саша позвонила мне. Я разговариваю с ней по телефону. И она странная. Забери ее оттуда, пока я с ней разговариваю».

«Ок».

Руслан написал всего одно слово – две буквы. И я не понимала, действительно ли он заберет сестру, или же ему плевать. Я слушала Сашу, которая рассказывала какую‑то историю о том, как они с Русланом, матерью и отцом поехали в детстве в Анапу, и не понимала, что делать дальше.

– Тогда папа казался таким хорошим, – говорила Саша. – С большим уважением и нежностью относился к маме. И баловал нас с Русиком – нам было лет по пять‑шесть. Втайне от мамы он покупал нам конфеты. И…

Закончить она не успела – видимо, увидела брата.

– Ты что тут делаешь? – удивленно спросила Саша.

– Тебя ищу, – услышала я голос Руслана и выдохнула с облегчением. Пришел.

– Зачем?

– Чтобы отвести домой.

– Там твои друзья.

– Они ушли. Идем. Саша. Саша! – рявкнул Руслан. Наверное, он схватил ее за руку, и она закричала:

– Пусти меня! Пусти! Русик! Я не хочу домой, не хочу…