По осколкам твоего сердца

– А она так ниче, – заметил какой‑то неприятного вида парень, разглядывая меня как картинку из журнала для взрослых. С тем же самым интересом, будто прикидывая, какая я без одежды.

– Эй, может, с нами повеселишься, малая? – подхватил его друг с сигаретой в руках. – Я тебя не обижу, если послушной будешь!

Урод!

Его дружки грохнули. Какие‑то девицы заржали, словно гиены. Они и были гиенами. Стая гиен, которая ждала, когда тигр порвет жертву – тогда можно будет наброситься на нее и растерзать на куски.

Только настоящие гиены делали это для того, чтобы утолить голод. А они – чтобы не стать следующей жертвой.

– Так че, как я тебе? – не отставал парень с сигаретой. – Хочешь стать моей подружкой, а? Я могу быть нежным!

– Пошел ты, – показала я ему средний палец.

Он скривился, а его друзья грохнули снова.

– А ты смелая, крыса. Посмотрим, как долго смелой будешь! – выкрикнул он и хотел было подойти ко мне, но Малина остановила его.

– Дай мне сначала с ней поговорить. Потом ты, ок?

– Ну ок, – сплюнул парень.

– Что ты хотела? – спросила я громко, не сводя с одноклассницы злого взгляда. Кажется, я даже почти не мигала – смотрела на нее в упор, чувствуя, как колотится сердце. Не из‑за страха, а из‑за ярости, что жила во мне.

– Подружка‑то тебя слила, – сказала Малина, с любопытством глядя на меня. – Это я сказала ей написать. Мы ее поймали, притащили сюда. И решили, что и ты, крыса, должна прийти. И знаешь, твоя подружка сразу согласилась. Даже не спорила. Испугалась, что мы ей личико попортим.

– И не только личико! – выкрикнул еще какой‑то парень.

Он отпустил вульгарную шутку, и гнев сменило отвращение. Как такие, как этот подонок, спокойно живут на свете? Я перевела взгляд на Дилару, и она сглотнула. Я снова улыбнулась ей. Все хорошо. Я с ними справлюсь. Мы справимся.

– Так что, крыса, не обидно? – продолжала Малиновская.

Она чувствовала себя уверенно. И эта уверенность порождала безнаказанность. Лика не первый раз самоутверждалась за счет других людей, при это зная, что мать‑завуч прикроет ее. Власть вскружила ей голову. Но зря. Ей не стоило связываться со мной.

– Ты слышала мой вопрос? – холодно спросила я, взяв себя в руки. – Я спросила, что тебе нужно?

– А сама как думаешь? – Малина склонила голову набок.

– Без понятия. Отпусти Дилару. И мы уйдем.

Она расхохоталась.

– Ты реально такая тупорылая? Или прикидываешься? Мне нужно тебя наказать, Туманова. За то, как ты себя вела. Думала, можешь унижать меня, прикрываясь Барсом? Только Барса больше нет. Кто тебя теперь защитит? Кто?

Малиновская совсем потеряла берега и приблизилась ко мне так, будто хотела обнять. Она явно копировала кого‑то из парней – они часто так делали на разборках.

– Кто? – повторила Малина издевательским тоном. – Ты теперь одна, крыса.

– Сама себя защищу, – усмехнулась я, продолжая смотреть ей в глаза.

Ярость полыхала во мне, словно костер. Уверена, в моем взгляде отражались искры. Страха не было – я чувствовала себя натянутой стрелой, которая вот‑вот сорвется и вонзится в цель.

Моей целью была Малина.

– Серьезно? – прищурилась она. – Крыса, ты реально настолько поехавшая? Камон, как ты себя защитишь? Ты никто. Слабая тварь. Жила спокойно только из‑за Барса.

– А Барс подох, – выдал кто‑то из толпы. И я поняла – Малина собрала его врагов. Тех, которые ненавидели его. Но боялись. Ведь он был сильнее – а в их мире решала сила.

– Еще раз – что ты хочешь? – спросила я, проглотив слова про Диму. Они пожалеют. Они все пожалеют.

– Короче, либо ты встаешь на колени и умоляешь меня простить тебя. Либо тебе и твоей подружке будет очень плохо.

– Мы постараемся, крыса! – радостно выкрикнула одна из ее подружек с камерой наготове. Она снимала то, как меня били в прошлый раз. Но тогда Дима велел ей избавиться от телефона, и Малина сделала это лично – так боялась его.

– Проси так, чтобы я подобрела. Умоляй. Лижи мою обувь.

– А если не стану? – спросила я, пытаясь потянуть время.

– Кто знает, что будет тогда? – пожала она плечами. – Может быть, парни повеселятся с твоей подружкой. Или с тобой.

Услышав это, Дилара всхлипнула.

– Прикинь, какие видосы получатся? – подхватила другая подружка Малины. – А может, мы тебя просто побьем. Не знаю, все зависит от того, как ты будешь умолять.

– У тебя ведь мама завуч в нашей школе. Не боишься ее подставить своим поведением? – спросила я Лику.

– Мать всегда меня прикроет, крысятина. Не волнуйся.

Я глянула на наручные часы.

– Кого ждешь? – усмехнулась Малина. – Барса? А, извини, забыла, что он умер.

Снова смех – громкий, злорадный. И снова ярость – она билась в висках, будто пульс.

– Ну же, давай, умоляй, уродка! – закричала подружка с камерой. Эти слова стали командой – свора Малиновской набросилась на меня. Кто‑то схватил меня за волосы, кто‑то стал бить по спине и бедрам. Слыша крик Дилары, которую держал какой‑то придурок, я закрыла голову от ударов.

– Перестаньте! Не трогайте ее! Не смейте!

Боль. Удар. Еще удар. Еще. Вкус крови на губах.

Пожалуйста, пожалуйста. Они должны успеть.

– Хватит! Хватит, я сказал! – раздался вдруг мужской голос – до того как я успела получить серьезные травмы.

– Хватит! – подхватила Малина тут же.

Меня оставили в покое, и я словила чувство дежавю. Однажды меня уже спасали от побоев. И тоже парень.

Только тогда это был Дима Барсов. А сейчас… Руслан. Или Лайм, как его называли все остальные.

Он стоял напротив, тяжело дыша, а за его спиной маячил перепуганный Власов, какой‑то кудрявый тип и еще несколько незнакомых парней.

– Какого черта? Вы что творите? – сквозь зубы процедил Руслан, глядя на меня. Его взгляд казался странным. Глаза широко распахнуты – в них плещутся страх и гнев. И, кажется, боль.

– Это еще что за хрен нарисовался? – раздался непонимающий мужской голос – тот самый парень с сигаретой.

– Помолчи, – прошипела Малина. Она знала Руслана. И почему‑то пресмыкалась перед ним.

– Лайм, что случилось? – нервно спросил Власов. – Разве тебе не…

– Заткнись! – выкрикнул Руслан.

В это время Дилара вырвалась и подбежала ко мне. Плача, помогла встать.