По щелчку

Сначала я жила в общежитии университета – и это был целый год мучений: тесные комнаты, соседи, которые считали ночные вечеринки священным ритуалом, а ещё вечно ломающийся душ. Поэтому спустя год я занялась поиском отдельного жилья и вскоре нашла небольшую однокомнатную квартиру на первом этаже старого кирпичного таунхауса в Бруклине.

Это место стало моей крепостью. Обшарпанный паркет со следами времени, мягкий оранжевый диван с накинутым поверх вязаным бирюзовым пледом, стопки книг, которые громоздились на журнальном столике и в углу.

На стене висела картина: абстракция с пурпурными и золотыми мазками. Я купила её на блошином рынке всего за пять баксов, но она смотрелась гораздо дороже, чем была, и всегда вызывала у меня улыбку.

Кухня с бирюзовыми шкафчиками плавно переходила в гостиную, а сами комнаты разделяла небольшая барная стойка, которая одновременно служила мне и обеденным и рабочим местом. И сейчас она, как обычно, была завалена: письма, «Мак», банка с чипсами Pringles, которую я забыла спрятать, и пустые чашки из‑под чая.

Может, эта квартира и не была роскошной, но я любила её всем сердцем. Да и хозяйка, милая весёлая старушка миссис Паттерсон, даже спустя семь лет не задирала на неё цену, что для Нью‑Йорка было практически чудом, но я всё равно добавляла ей немного сверху.

– Смотришься очень гармонично в этом хаотичном пространстве, – заметил Тео, остановив на мне внимательный взгляд.

Видеть его в своей квартире было максимально странно. Он казался чужеродным элементом, выбивающимся из общего фона, огромной чёрной кляксой посреди ярких красок. Уверена, его дом был роскошным дизайнерским пентхаусом с безупречной экологичной мебелью и стерильной атмосферой. Но, похоже, тут ему правда нравилось.

– Это называется творческий беспорядок, – парировала я, подходя к дивану и поправляя плед, который чуть съехал на пол. – Присаживайся. Но не чувствуй себя как дома.

– Ты очень гостеприимна, – усмехнулся Тео, вальяжно занимая место с края дивана и снимая пиджак, оставаясь в этой сексуальной, чёрной, облегающей его идеальное тело рубашке.

Дурацкая порочная рубашка!

Перестань на него пялиться, Ханна!

– Учусь у лучших, – невинно улыбнулась я и скрестила руки на груди. – Значит, чаю хочешь?

Он перевёл взгляд на мои губы и облизнулся.

– Да, Ханна, очень хочу.

Я кивнула и ушла на кухню, не обращая внимания на то, как снова заныло внизу живота.

Открывая шкафчик, где хранился мой любимый фруктовый чай, я услышала противный скрип петель, который в полной тишине квартиры прозвучал как крик тысячи мандрагор, и зажмурилась, пожалев, что не включила хоть какую‑то музыку. Но зато сразу услышала тихую поступь мужских шагов.

– Кажется, у тебя тут смазки не хватает, – раздался за спиной насмешливый голос Маршалла.

О, поверь, дружок, у меня смазки сейчас более чем достаточно.

– Да, ты прав, – согласилась я и вытащила банку с чаем. – И зачем ты пришёл? Хочешь помочь? – бормотала я, не оборачиваясь и наливая воду в чайник.

– Да. Нужна силиконовая смазка. Есть у тебя такая?

– Мм, кажется, нет, обычно я такое не использую.

– Значит, будет повод наведаться к тебе в гости снова и всё тут хорошенько смазать. Чтобы больше не скрипело.

Я усмехнулась.

– Замечательно. Значит, снова в другой раз.

Я поставила чайник на большой огонь и взялась за заварочный, стараясь вести себя естественно, но это было невероятно сложно. Маршалл стоял позади меня так близко, что я чувствовала его головокружительный запах. А ещё как его взгляд скользит по моим волосам и открытой спине.

Нужно было снять это дурацкое платье, без каблуков я наверняка выгляжу в нём как лепрекон.

– Иди обратно, Тео, – сказала я ровно. – Я не люблю, когда на меня смотрят.

Он, естественно, не послушал. Вместо этого развернул меня к себе и опёрся руками по обе стороны от моих бёдер.

Мой нос почти уткнулся в его грудь, поэтому я вздёрнула его и наткнулась взглядом на подёрнутые дымкой тёмно‑карие глаза.

Возбуждён.

– Что ты…

– Ты такая маленькая и хрупкая, Ханна, – хрипло пробормотал Маршалл и обвёл большим пальцем контур моей нижней губы. – Я так легко могу сломать тебя.

От этих слов моё сердце зашлось в бешеном ритме.

– Тогда тебе стоит уйти.

– Я… не хочу. – Он нахмурился и угрожающе склонился ко мне, но замер в дюйме от моих губ, будто спрашивая разрешения.

И я моргнула, давая ему зелёный свет.

Маршалл тихо выдохнул, и я ожидала, что сейчас на меня вновь обрушится его обжигающая страсть. Но вместо этого он чуть приподнял мой подбородок и коснулся моих губ так мягко, что я даже не сразу осознала, что это поцелуй.

Его губы двигались медленно, осторожно, но очень приятно. Это был совсем не тот Тео, которого я привыкла видеть – властный, уверенный, наглый. Этот был другим – спокойным и нежным.

Я ответила на поцелуй. Не сдержавшись, коснулась ладонями его шеи, ощущая под пальцами такой же бешеный пульс, а языком коснулась его языка.

И позволила себе снова забыться в этом мужчине и этом моменте.

Его большая рука, удерживающая мой подбородок, переместилась к лицу. Пальцы нежно мазнули по скуле и зарылись в волосах. Я тихо застонала, когда он куснул меня за нижнюю губу, и сильнее сжала его мощную шею.

Я хотела большего.

Он хотел большего.

К чёрту всё. Мне нужен был незабываемый и жаркий секс, а Маршалл был тем, кто мог мне его дать прямо здесь и сейчас.

Я схватилась за его ремень, давая понять, что готова перейти к следующему шагу, но свист закипевшего чайника вернул меня из забытья. Он вернул нас обоих, заставив резко отстраниться друг от друга.

Я выключила чайник и поймала себя на том, что в буквальном смысле забыла, что нужно снова дышать. И сделала глубокий вдох.

Тео стоял в двух шагах от меня, его глаза опять стали чернее ночи.

– Ты… – тяжело дыша, он провёл пальцами по своим волосам. – Ты выводишь меня из равновесия, Птичка.

– Добро пожаловать в мой мир, Маршалл, – бросила я, отворачиваясь от него, чтобы вновь обрести хоть каплю контроля над ситуацией. – Лучше вернись в гостиную.