Побочный эффект
– Развлекалась.
В ковене вампиры не только жили, кроме всего прочего, здесь находилось достаточно известное в Миле Чудес заведение.
– Она же из другого клана, – притворно удивился Уваров.
– Ну и что? – пожал плечами не понявший иронии Оберон. – Мы предпочитаем жить мирно, даже если немного отличаемся друг от друга.
И машинально потёр подбородок, не сводя взгляд с зубочистки.
Ковен 811 гордо называл себя «подлинным наследником Носферату», и его члены старательно копировали отвратительный образ из древнего, вышедшего на экраны ещё в начале ХХ века, кинофильма: лысые головы, большие заострённые уши, тонкие губы, с трудом прикрывающие острые зубы, и ногти, больше походящие на звериные когти.
– Кстати, давно хотел спросить, почему ты выбрал именно этот образ? – неожиданно поинтересовался Уваров.
– В смысле? – растерялся Оберон.
– Я видел твои фотографии до трансформации, – объяснил Иван. – Ты ведь был… – Он намеренно выдержал недлинную паузу, делая вид, что подыскивает нужное слово. – …Красавчиком. Почему не стал классическим вампиром, обладателем холодной, но притягательной красоты?
– Посмеяться решил? – прищурился Оберон.
– И в мыслях не было, – покачал головой Уваров. – Мне действительно любопытно.
– С чего вдруг?
– У меня скучная работа, пытаюсь найти хоть что‑то интересное в окружающей действительности.
– Да, конечно, – проворчал вампир. Но было видно, что вопрос ему понравился. То ли Оберона никогда раньше об этом не спрашивали, то ли захотелось высказаться, но он, проворчав «да, конечно», почти сразу ответил: – Этот чёртов мир настолько переполнен красотой, что она перестала искриться и превратилась в тусклую обыденность. Мы поставили её на поток и давно перестали задумываться, действительно ли человек родился красивым? Это не важно. Важно, что каждая женщина – Совершенство, каждый мужик – Аполлон. Мы пресыщены красотой, но не можем от неё отказаться, потому что желание красоты намертво прошито в нашем коде. Но она – подлинная – редкость, и именно тем всегда была ценна. Сейчас же её ценность упала до стоимости обращения к опытному фрикмейстеру, и мы начинаем искать нечто иное. Теперь многих привлекают такие, как я.[1]
– Намеренно уродливые?
– Дерзко уродливые, – уточнил Оберон. – Я необыкновенно притягательный коктейль: не такой красивый, как все вокруг, пьющий кровь и стоящий наособицу. Я для них загадка, возбуждающая загадка.
– Но кто‑то тебя побаивается.
– Такие тоже есть, – согласился вампир. – При первой встрече многие испытывают дискомфорт, однако страх постепенно превращается в любопытство, а оно – в возбуждение. Тебя когда‑нибудь тянуло к вампирам? Только честно. – Ответ он знал, но намеренно сделал вид, что не в курсе.
– К вампирессам, – не стал скрывать Уваров.
– Это понятно.
– И не из твоего ковена.
– Хм… Это тоже понятно. – Разговор на неожиданную тему настолько улучшил настроение Оберона, что он стал позволять себе некоторые вольности. – Ты жертва красоты.
– Не могу ею пресытиться, – честно признался Иван. – Ведь красота – это абсолют.
– А почему тебя влечёт к вампирессам?
– Ты сам сказал, что вы – необыкновенно притягательный коктейль.
– Захотелось, чтобы над тобой доминировали?
– Просто – захотелось.
– Стыдно признаваться?
– Не хочу тебя ранить. – Уваров чуть изменил тон, показав, что лирическая пауза завершена, и вернулся к делам: – Как Мирам себя вела?
– Да как обычно, – пожал плечами Оберон.
– Ни с кем не ругалась?
– Почему спрашиваешь? – не понял вампир.
– Мирам умерла от разлома, – напомнил Иван. – А насколько мне известно, дамой она была осторожной, умной и внимательной. Но главное – осторожной. Мирам тщательно следила за уровнем генофлекса и ни за что не позволила бы себе приблизиться к «барьеру 66». – Пауза. Тяжёлый взгляд прямо в глаза собеседника. – Получается, кто‑то вкатил ей недостающую дозу генофлекса.
Тяжёлый взгляд не помог – Оберон остался спокоен.
– Такую дозу незаметно не вкатишь.
– Значит, Мирам разломилась на палёном генофлексе, – сделал вывод Уваров. – Она подключалась к твоему биотерминалу?
– Нет. Только развлекалась.
– Точно?
– Можешь проверить наш биотерминал. Он не взломан, мне это не нужно, и в памяти есть сведения обо всех подключениях. Мирам нашим биотерминалом не пользовалась.
– Покажи, – решил Уваров.
– Серьёзно? – Оберон явно надеялся на то, что его готовность показать устройство позволит избежать проверки.
– Ты не хуже меня знаешь, что когда речь идёт о внезапной смерти от разлома, Биобезопасность обязана исключить все возможные причины.
– С каких пор тебе недостаточно моего слова? – проныл вампир.
Он боялся не того, что Уваров обнаружит в памяти биотерминала информацию о Мирам, а того, что проверит соответствие официально закупленного генофлекса с фактически использованным. Как говорится: «Если у тебя есть биотерминал, но ты не используешь “левый” генофлекс – у тебя нет биотерминала». Иван прекрасно понимал истинную причину охватившей вампира нервозности и решил его успокоить:
– Только посетители, Оберон, больше меня ничего не интересует. – Многозначительный взгляд. – Сегодня.
Проверки не избежать, но копать слишком глубоко детектив первого класса не станет.
– Ну, пошли, раз ты сегодня не в настроении. – Оберон выбрался из кресла и направился к двери.
– Обиделся?
– Все знают, что ты педант.
– На службе.
[1] Фрикмейстер (от нем. Freak и Meister – Мастер фриков) (сленг.) – специалист по работе с биотерминалами.
