Под предлогом ненависти

Мое утро начинается не по плану. Я забыл подключить телефон к зарядному устройству, точнее я сделал это, но не подключил зарядное к питанию, из‑за чего я благополучно пропустил будильник и проспал на целых полчаса.

Поднявшись с кровати, первое, что я замечаю, – бьющие по окну капли дождя, которые ночью сработали на мне как белый шум. Дождь добавляет моему состоянию еще больше сонливости и желания отключиться при первой же возможности, но мне никак нельзя этого делать.

Пусть я и нахожусь в настроении где‑то между «дерьмо» и «сносно», сегодняшний день должен пройти прекрасно. Как минимум, одно событие меня порадует сегодня. Или человек.

Натянув на голову капюшон белой толстовки, я бросаю в карман красную коробочку, наушники и телефон. Торопливо выбегаю на улицу, проигнорировав полуголого Мэддокса, отправляющегося в ванную комнату.

Сажусь за руль и выезжаю в университет, проезжая на одном из светофоров на красный, чтобы успеть на занятия.

Сомнительно, да? Конечно же не в учебе дело. Я вообще мог бы не посещать университет, но есть кое‑что, что побуждает меня проводить приличное количество времени там еще и летом.

Все дело в одной девушке, по которой я… схожу с ума? Но я не схожу с ума. Я просто мечтаю получить от нее взаимность и, возможно, после этого я успокоюсь.

Заехав в цветочный магазин и извинившись за свое опоздание, я забираю композицию, состоящую из ее любимых желтых роз, и выезжаю к своей королеве.

Я останавливаю машину на парковочной зоне университета и, схватив с соседнего сиденья букет, выхожу под проливной дождь. Бегом поднимаюсь по ступенькам и отправляюсь на поиски Фелиции.

В библиотеке мне сообщают, что она отошла, и я приступаю к игре под названием «найди Фелицию, или… найди Фелицию». Пройдя почти весь первый этаж, я останавливаюсь, заметив ее.

Как же потрясающе она выглядит в этом нежном, но таком роскошном белом платье, длиной до середины бедра. Ее длинные светлые волосы водопадом спадают на спину, а макушка украшена небольшим бантом в цвет платья.

Она стоит у подоконника и, уверен, дарит свою шикарную улыбку своей лучшей подруге – Карлотте.

Подобрав с пола свои мечтательные слюни и стянув с головы капюшон, я поправляю волосы и, натянув улыбку на лицо, направляюсь в их сторону.

– Привет, – произношу я, совершенно не ожидая, что из‑за позднего пробуждения мой голос будет звучать ужасающе хрипло.

Карлотта выпрямляется, расширяет глаза и смотрит на Фелицию, затем кивает на меня, явно намекая ей, чтобы она обернулась.

Прочистив горло в надежде, что буду звучать не так грозно, я протягиваю букет из девяноста девяти роз в ее руки и приступаю к поздравлению:

– В эту дождливую пятницу родилась моя королева, благодаря которой каждый мой день становится лучше предыдущего. – Я знаю, что звучу как полный болван, но говорю все это очень искренне. – Я счастлив, что ты есть в моей жизни, пусть пока что в стороне, но все поправимо. Продолжай и дальше радовать меня своей красивой улыбкой и доброй душой. С днем рождения, Фелиция Льюис.

– Тео, – говорит она, слегка улыбаясь.

Меня немного удивляет ее реакция. Я ожидал увидеть отторжение или хмурость. Но она не начинает бить меня букетом по лицу, за что я очень благодарен ей.

– Тео, спасибо большое. – Она отрывает взгляд от цветов и мягко, с добротой смотрит на меня. А дальше… дальше она делает шаг в мою сторону, а я делаю шаг назад, решив, что сейчас все‑таки шипы встретятся со мной, но она просто встает на носочки и целует в щеку.

Фелиция Льюис только что сделала шаг ко мне.

Фелиция Льюис только что поцеловала меня.

– Ва‑а‑ау, – заторможенно выдаю я, совершенно не ожидая получить такую благодарность на свое поздравление. – Я готов дарить тебе цветы каждый день, добавляя по два цветка в букет, чтобы наши отношения развивались еще быстрее, – на одном дыхании произношу, не моргая, чем вызываю у нее улыбку, а у ее подруги кашель, которым она давится, а потом начинает хлопать себя по грудной клетке, желая избавиться от смертельного приступа.

– Тео, ты ведь знаешь, что…

– Знаю‑знаю, но я буду ждать, – подмигнув и щелкнув пальцами обеих рук перед своим лицом, я отворачиваюсь и ухожу, чувствуя внутри что‑то невероятное.

Продолжая держать лицо в режиме «улыбка придурка», я захожу за угол и засовываю руки в карманы. Прохожу немного и резко останавливаюсь, когда нащупываю пальцами подарок, который купил ей, но о котором совершенно забыл.

Я разворачиваюсь и иду обратно, желая получить еще одну порцию благодарностей, но уже в другую щеку. Почти дойдя до угла, где она стоит, я стопорюсь и прислоняюсь спиной к стене, когда слышу свое имя.

– Фел, ну ты серьезно? Он такой внимательный к тебе, может, все‑таки дашь ему шанс? – говорит Карлотта, пытаясь направить мысли Фелиции в правильную сторону. – Это ведь Теодор Каттанео! Слышишь? Секс даже в имени слышится, а во внешности… Думаю, тут и говорить ничего не нужно.

На моих губах появляется самодовольная улыбка от осознания того, что я зарекомендовал себя подобным образом. Нет ничего прекраснее, чем знать, что тебя хотят все. Все, кроме нее.

– Я знаю, – говорит Фелиция, тяжело вздыхая, – но я уже не знаю, как ему намекать на то, что он меня не интересует. Я не хочу его. Он как будто специально постоянно приходит после моих отказов и пытается влюбить меня в себя.

– Детка, это называется желание добиться тебя.

– Это несомненно приятно, но я… я люблю другого.

Услышав эти слова, я начинаю хмуриться и думать, о ком она, черт возьми, сейчас говорит? Насколько мне известно, Фелиция одинока, и ее сердце сейчас свободно. Тогда о какой любви к другому парню может идти речь? Если только…

– Хардин Скотт – вымышленный персонаж, Фелиция.

Да, Карлотта, полностью согласен.

– Нет, это не Хардин, – хмыкнув, произносит Фелиция. – Я познакомилась с ним в конце прошлого лета. А месяц назад я летала к нему.

Следующее, что говорит Фелиция просто рвет меня изнутри и подтверждает то, каким слепым придурком я был все это время:

– Когда я была у него, мы переспали. Это был мой первый раз. И он был таким…

– Болезненным? – интересуется Карлотта.

– Волшебным, – мечтательно произносит она. – Когда любишь человека, закрываешь глаза на боль.

– Почему ты не скажешь об этом Тео? Ну, не о том, что ты потрахалась с парнем, которого любишь, а просто о том, что он у тебя есть, – в голосе ее подруги слышится искреннее беспокойство. – Может, тогда он наконец оставит тебя в покое?

– Я не хочу, – говорит уже давно не моя королева, в очередной раз вздыхая. – Я не хочу делать ему больно. Он такой… такой искренний, милый, забавный, – произносит она, явно улыбаясь при этом.