Поклянись, что это правда

Арианна

 

На следующее утро мы все впятером встаем рано для того, чтобы закончить уборку после вчерашней вечеринки. После уборки мы с Кэм забираемся под одеяло и завтракаем чипсами. Включаем третью серию «Эмили в Париже», но Кэм вдруг вздыхает и нажимает на паузу.

Я знаю, что она собирается сказать. Честно говоря, я думала, что она раньше скажет это.

– Мейсон пожал ему руку… – хрипит она, и наши взгляды встречаются. – Пожал руку…

Я грустно улыбаюсь подруге, мы обе знаем, что это значит.

Мейсон не испытывает к Трею никакой неприязни, он совсем не ревнует и не сердится.

Он не врезал Трею, не обозвал его последними словами.

Мой брат пожал Трею руку.

В первый раз нам абсолютно ясно, что чувствует мой брат.

Он любит Кэмерон, но не так, как ей бы хотелось.

– И знаешь, что странно, – шепчет она сквозь слезы, – я думала, мне будет больней. То есть мне очень паршиво, но мне казалось, что я буду буквально умирать от горя. – Она хихикает и хлюпает носом. – Ты понимаешь?

– Конечно, понимаю. – Я поворачиваюсь на бок, подложив руку под голову.

– Мне грустно, но в то же время я счастлива, что Трей здесь.

– Так и должно быть. Помнишь, что мы решили? Веселимся на полную катушку, и плевать на мальчишек. Так что забей. У тебя теперь есть парень‑красавец, готовый одарить тебя счастьем и любовью. Что еще нужно?

– Ты права. – Она смеется и всхлипывает одновременно, потом качает головой. – Неужели Трей действительно приехал?

– Может быть, это знак.

– Знак, что пора потрахаться.

Я хихикаю, и знаменитая ухмылка возвращается на лицо Кэмерон. Она снова включает сериал, и мы досматриваем сезон до конца, хрустя чипсами. Проводим так целый день, не вылезая из кровати.

В семь часов Кэм ушла к себе. Я заснула, но быстро проснулась. Мы и так провалялись весь день, было классно, и теперь спать не получается.

Лежу с открытыми глазами в темноте. Шторы задернуты, смотрю на часы и обнаруживаю, что сейчас только час ночи. Вздыхаю – еще чертову кучу времени придется вот так вот тупить до рассвета.

Решаю посмотреть что‑нибудь по телевизору, но бесконечная реклама выматывает, и я на цыпочках, чтобы никого не разбудить, спускаюсь в кухню.

Достаю из холодильника бутылку воды и любуюсь роскошным видом на океан у панорамного окна. Сияние луны над темными волнами – это нереально красиво, мое любимое зрелище. Согласна, жутковато становится, если насмотришься хоррора, но если не придумывать всякой ерунды, место просто идеальное.

– Привет.

Я взвизгиваю, и чья‑то большая рука быстро зажимает мне рот. Оборачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с Чейзом.

– Черт… – Я нервно смеюсь. – Вполне мог получить бутылкой по лицу.

Он улыбается, отступает назад и оглядывает кухню.

– Что ты делаешь в темноте?

Я поджимаю губы.

– Ну, в темноте происходит все самое интересное.

Он хмурится, и я сдерживаю смешок.

Повисает неловкая пауза, потом я решительно заявляю:

– Ладно, пойду спать.

Но мне не удается выскользнуть из кухни, Чейз нежно сжимает мое запястье, я оборачиваюсь через плечо и вижу его зеленые глаза.

– Только что попробовал одно смузи, такая гадость… – говорит он.

Я подавляю смешок.

– Да, неприятно.

– Это все Брейди виноват.

Хихикаю, и он перестает улыбаться.

– Страшно хочется пломбира. – Он пытливо смотрит мне в глаза. – Наверняка тебе тоже.

– Сейчас ночь, Чейз.

– Ну и что? – Он пожимает плечами.

– Ладно… – Я оглядываюсь и пытаюсь понять, почему мне так хочется сбежать. – Я принесу ложки.

– Моя девочка!

Чейз идет к морозилке, а я стараюсь убедить себя, что он сказал «моя девочка» в прямом смысле, имея в виду, что я действительно его.

Вытащив контейнер с пломбиром, он расставляет на стойке бутылки с сиропами, потом идет в мою сторону. Решив, что он собирается взять креманки, я делаю шаг в сторону, но он вдруг неожиданно выставляет руку и мешает мне пройти.

Поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и тут его ладони ложатся на мои бедра. Он приподнимает меня и сажает на кухонную стойку.

Гранит очень холодный, я ойкаю, наклоняюсь вперед и непроизвольно прижимаюсь к его груди.

Чейз посмеивается, когда я хватаюсь руками за его плечи.

Поднимаю голову, и у меня перехватывает дыхание. Его губы в нескольких миллиметрах от моих, и сам он тоже это заметил.

Мне нужно лишь чуть податься вперед, и наши губы соприкоснутся, но так я уже сделала однажды и ничего хорошего из этого не вышло.

Нет, я не стану повторять этот опыт, даже если с той ночи в баре что‑то изменилось.

Изменилось многое. Он по‑другому смотрит на меня, по‑другому разговаривает со мной.

Даже его прикосновения стали другими.

Это выглядит так, будто он впервые решился прикоснуться ко мне, попробовать меня на ощупь. Он обнимал меня множество раз, но не крепко и не долго. Не так, как сейчас.

Чейз застыл. Он смотрит на мои губы, и я задаюсь вопросом, вспоминает ли он наш мимолетный поцелуй столько же раз, сколько вспоминаю его я.

Тепло приливает к моему животу, но я делаю усилие и отвожу взгляд, мне не хочется опять оказаться в глупой ситуации. Опускаю глаза и вздрагиваю, осознав одну простую вещь: я вылезла из постели и спустилась вниз только для того, чтобы выпить воды, ну, может, немного перекусить… и на мне нет ничего, кроме ночной рубашки с большим вырезом и стрингов. Я сижу на стойке голыми ягодицами.