Поклянись, что это правда
Чейз смотрит вниз и видит, как задралась моя смятая ночная рубашка, а под ней, совсем рядом с его прессом, желтеет треугольничек моих трусиков.
Он отстраняется и возвращается к тому, что делал за несколько минут до этого.
– Хочешь карамельный сироп? – хрипло спрашивает он, нервно откашливаясь.
– Шоколадный!
Злюсь на себя из‑за того, что мой голос звучит взволнованно. Ну что за сукин сын!
Что он чувствует? Смогу ли я очаровать его?
Внутренне усмехаюсь в ответ на свою мысль. Скорей всего, он просто ловит кайф от лета, хорошо проводит время.
Как бы то ни было, легко я не сдамся.
Чуть откидываюсь назад и наблюдаю за тем, как двигаются под кожей его мышцы.
А я разве не сказала? На нем нет рубашки, его торс обнажен, и это просто великолепно.
Его каштановые волосы в живописном беспорядке, он сильно загорел, потому что много времени проводит на солнце. Но его кожа такая гладкая! Он уже много лет собирается набить себе татушку, но пока не сделал этого.
Я облизываюсь.
Какая красота!
– Я чувствую, как ты меня разглядываешь.
Чейз даже не оборачивается, чтобы убедиться, он знает, что это так.
– Да понимаешь, – я хватаюсь за стойку и немного наклоняюсь вперед, – когда Господь благословляет нас через вино, мы наслаждаемся вином с удовольствием. Почему же не отдать должное и другим Его творениям!
Чейз кладет ложку для мороженого и с улыбкой оборачивается. Он прислоняется попой к гранитной столешнице, скрещивает ноги и раскрывает мне объятия.
– Ну, так чего же ты ждешь?
Он поразил меня в третий раз за эти три дня, я буквально чуть челюсть не выронила от удивления.
Чейз флиртует со мной, и я только рада.
Решаю воспользоваться столь неожиданным приглашением, прежде чем он пожалеет о том, что сказал.
Впервые я чувствую себя свободной, неограниченной во времени. Не нужно прятаться в тени и испуганно оглядываться. Беззастенчиво разглядываю каждый сантиметр его естества, от кончиков каштановых волос до подошв босых ног. Не в силах оторвать взгляд, любуюсь крепкой челюстью, линией шеи, отмечаю, как она утолщается, переходя в плечи – широкие и крепкие, как у настоящего футболиста. Потом разглядываю его руки, блуждаю взглядом по каждому бугорку его пресса.
Мои колени соприкасаются друг с другом, когда я дохожу до выступающих из‑под пижамы бедер. Пижамные штаны сидят на нем свободно и спущены ниже талии. Прикусываю щеку зубами, чтобы не издать какой‑нибудь неприличный звук. Пытаюсь представить, как же на самом деле выглядит та выпуклость, что выпирает из‑под полосатого хлопка.
Поднимаю глаза и вижу его взгляд…
В нем что‑то необычное.
Темнота.
Отчаяние?
Чейз с трудом сглатывает, а у меня внизу все пульсирует. Опускаю левое плечо, понимая, что ночная рубашка наверняка соскользнет с него. Так и происходит. Из‑за широкого выреза она скользит все ниже и ниже, и, когда останавливается, материал плотно соприкасается с моей грудью, очерчивая ее округлость.
Подразнить его… совсем немного.
Чейз пристально смотрит на меня, прищуривается.
– Что ты делаешь?
– Похоже, это твой любимый вопрос на этой неделе…
Он слегка хмурится:
– Мне стоит реже проявлять любопытство.
Мой желудок сжимается от волнения.
– Может быть, и так.
Я чувствую себя храброй и отвожу руки чуть дальше за спину, чтобы вынудить его приблизиться ко мне. Стараюсь показать свое желание намного яснее на случай, если он до сих пор не понял.
Я хочу тебя.
Его взгляд останавливается на моих губах, и меня охватывает дрожь.
Сработало.
Чейз отталкивается от столешницы и, как наевшаяся зверюга, не спеша направляется ко мне.
Еще три шага.
Он сжимает кулаки.
Еще один.
Он рядом.
Я подвигаюсь чуть ближе.
И тут появляется мой брат.
Вот дерьмо!
Я резко выпрямляюсь. Мейсон сразу же улавливает, что что‑то происходит.
– Что случилось? – орет он, и дверь хлопает его по заднице, когда он застывает на пороге.
Мне хочется сорваться с места и убежать, но я не могу пошевелиться, что‑то произошло с моим телом за две последние секунды.
Я снова испуганный подросток, которого вытащили на сцену на концерте One Direction и которого вырвало прямо на ботинки Зейна Малика[1].
К счастью, Чейз не впал в ступор.
– Ничего не случилось, – говорит он, – просто захотелось мороженого. Хочешь?
Он небрежно хватает сироп для мороженого со стойки и возвращается к забытому пломбиру.
– Ари, иди спать.
Командный тон брата выводит меня из себя.
– Я мороженое хочу!
Я даже не пытаюсь скрыть, как он бесит меня.
– В комнате поешь, – приказывает Мейсон, свирепо раздувая ноздри.
– А может, я не хочу в комнате… Постой‑ка! – Оглядываю его повнимательней. Брат в джинсах и в толстовке с капюшоном, и он только что вошел через дверь патио. – А ты куда ходил?
[1] One Direction – англо‑ирландский бойз‑бенд, Зейн Малик – один из участников.
