Поклянись, что это правда
– Да брось! – смеется Кэмерон. – Мы же решили повеселиться.
– Да, решили, но не в первый же день!
– Милая, я ж о тебе беспокоюсь, твое платье весьма годится. В смысле, годится для мусорного ведра.
Я пытаюсь удержаться от смеха, но это бесполезно.
Мы с Кэм все еще хохочем, когда Брейди рьяно колотит в дверь моей комнаты.
– Эй, девчонки, что‑то вы очень развеселились. Вы чего там – бой подушками устроили? Я тоже хочу! – кричит он.
– Только попробуй, Брейди, – орет откуда‑то снизу Мейсон. Он всегда на стреме.
Брейди хулигански хихикает.
– На самом деле такси вот‑вот подъедет.
– Черт! Да, уже идем! – кричит Кэм, свирепо глядя на меня.
– Ладно! Убью тебя когда‑нибудь, – ворчу я и стягиваю платье через голову, потом протягиваю руку. – Давай сюда эту дурацкую тряпку.
Торжествующе ухмыляясь, Кэмерон вешает мне на руку черное обтягивающее платье. Я натягиваю его и быстро влезаю в черные туфли‑лодочки на золотом каблучке, которые она ставит передо мной.
– Довольна? – Я красуюсь перед подругой, кручу бедрами.
– Да я просто счастлива, – ухмыляется Кэм. – А теперь пойдем, пока не ввалился твой брат.
На мне простое, но сексуальное платье. Оно на бретельках, с низким вырезом впереди, плотно облегает талию, но свободное на бедрах, что позволяет кокетливо вилять ими во время танца. Мои темно‑каштановые волосы собраны в тугой хвост, глаза подведены для пущей выразительности. Я не крашусь каждый день, но когда мы идем тусоваться, люблю подвести глаза и подкрасить губы.
Вытаскиваю из сумки пару черных сережек‑гвоздиков и выбегаю в коридор вслед за Кэм. Любуюсь ею, не скрывая восторженной улыбки. На ней темно‑фиолетовое платье‑топ, обтягивающее фигуру от груди до ягодиц. Она надела туфли телесного цвета и не накрасила веки – лишь нанесла толстый слой туши на ресницы. Длинные светлые волосы волнами распущены по плечам. Моя лучшая подруга просто невероятная красотка!
– Ладно, сучка! – Она берет меня под руку на последней ступеньке лестницы. – Оторвемся по полной!
Я вдеваю серьги и вздергиваю подбородок.
Брейди, как обычно, замечает нас первым и не удерживается от своего знаменитого присвистывания.
– Вот это да! – Он подходит, целует нас обеих в щеки и хватает за руки. – Покрутитесь передо мной, хочу на вас полюбоваться.
Мы смеемся и крутимся перед ним, как он и просил.
– Ну, что скажешь, Брейди? Можно идти на вечеринку?
– Да не то слово! – ухмыляется он. – Пойдемте опрокинем по рюмочке на кухне, перед тем как поехать.
– А такси разве еще не пришло?
– Надо было как‑то вытащить вас из комнаты, – признается парень и шлепает нас обеих по попкам.
Мейсон оборачивается, когда мы входим в кухню, и недовольно хмурится.
– Да вы что, рехнулись? – возмущается он. – Хотите, чтобы я в тюрьму сел?
– Спокойно, – смеюсь я в ответ. – Никаких наручников сегодня.
– Если только ты сам не захочешь их надеть, – отвечает Кэм, преувеличенно хлопая ресницами.
– Ладно. – Брат вскидывает руки вверх, будто сдается. – Делай что хочешь, красуйся в платье, которое по размеру подошло бы нашей соседке‑малышке из первого класса. Мне, пожалуйста, двойную порцию водки.
– Это обеспечим, не волнуйся, – ухмыляется Брейди. Он бросает в мою сторону многозначительный озорной взгляд, протягивает руку и медленно проводит ею вверх и вниз по моей руке, потом гладит меня по бедру. Другой рукой он наполняет рюмку ликером и подносит к моим губам.
– Ари, детка, открой ротик, – говорит он низким скрипучим голосом.
Я встречаюсь с ним взглядом и, подыгрывая ему, делаю то, что он просит.
Брейди хохочет, вливая мне в рот алкоголь. Я глотаю, он протягивает руку и проводит большим пальцем по моей нижней губе, стирает каплю, которая не попала мне в рот.
– Урод, – наигранно свирепо шипит Мейсон, и мы, не удержавшись, начинаем хохотать.
– Ладно, хватит выпендриваться. – Чейз хмурится и кивает в сторону бутылки. – Налей нам по рюмочке, и пойдем наконец.
Кэм прячет руку за спину, и я тайком даю ей пять, мы смотрим друг на друга и улыбаемся.
Брейди хлопает в ладоши.
– Что ж, объявляю начало нашей первой законной пьянки. – Он хватает рюмку и поднимает ее в воздух. – Мы теперь взрослые благодаря поддельным документам, которые я для вас раздобыл!
– Ура! – кричит Кэм.
Мы чокаемся рюмками и допиваем ликер.
– Погнали, сучки! – бросает Кэм через плечо и направляется к двери; мы идем за ней.
Всю десятиминутную поездку Брейди растолковывает нам, как себя вести и что говорить, когда мы будем показывать поддельные удостоверения, но, оказывается, зря он так беспокоился.
Вышибала у двери пропускает нас, как только Кэмерон улыбается ему. Он на все готов ради нее. Даже если она попросит его проверить, хорошо ли застегнута молния у нее на платье, он явно не будет возражать.
Парням все же пришлось предъявить свои удостоверения, но этот тип, похожий на Тома Харди[1], и глазом не моргнул. Наверное, удачно они были подделаны. Или ему просто наплевать.
Мы переступаем порог, Кэм взвизгивает и хватает меня за руку.
– Как здесь классно! – кричит она и пританцовывает в такт гремящей музыке.
Клуб представляет собой гигантский круглый зал с открытой планировкой. Справа и слева тянутся белые столики с сиденьями, расположенными полукругом вокруг каждого столика, а у задней стены – барная стойка. В помещении полумрак с синеватым освещением. Это создает немного странное и волшебное ощущение холода. Пол отливает серебристо‑серым и усиливает эту иллюзию.
Кэмерон ведет нас к столику рядом с баром, и мы садимся, чтобы немного выпить.
Прошел час, за который я успела выпить три порции коктейля «Кислый Мидори»[2], все мое тело гудит, и я готова пойти танцевать. Честно признаться, мы с Кэм были готовы пуститься в пляс, как только вошли, но парням надо «сначала осмотреться». Ох уж эта назойливая опека! Обдумывая, что мне делать дальше, я оглядываюсь по сторонам. И справа и слева от меня сидят ребята. Чейз слева, так что есть только одно логичное направление, в котором можно двигаться, чтобы выйти на танцпол.
[1] Британский киноактер, продюсер и сценарист. Год рождения – 1977‑й.
[2] Дынный ликер, водка, сок лимона и/или водка. Плюс ледяная содовая.
