Помещицы из будущего

– Наверное, – я снова посмотрела в дыру. – Тут есть еще что‑то!

– Что? – подруга произнесла это таким голосом, что у меня трепыхнулось сердечко.

– Не говори таким голосом! Мы нашли всего лишь шпильку, а не тайник Распутина! – шикнула я на нее, пытаясь подтянуть выглядывающий край какой‑то тряпицы. – И… библию.

В полуистлевшем шелковом платке была старинная библия в красивом кожаном переплете. Между страницами торчал сухой букетик васильков, и как только я открыла книгу, он рассыпался в прах.

– У меня на душе неспокойно, – прошептала Татьяна, прижимая к груди ведро. – Словно холодным ветром потянуло откуда‑то.

– Так, давай уходить отсюда, – я поднялась на ноги, чувствуя, как ноют колени. – Дома разберемся со всем этим.

Подруга не была против, и уже через полчаса мы искали грибы, отойдя на приличное расстояние от усадьбы. Наши находки я завернула в пакет и засунула за пазуху, справедливо предполагая, что в этом месте они точно будут в сохранности.

Погода начала портиться, что не добавляло настроения. В моем ведре не было и половины, а Татьяна вообще нашла три поддубника и один белый. Когда моросящий дождь стал усиливаться, мы молча повернули в сторону дома, кутаясь в тонкие куртки. Поднялся промозглый ветер, пробирая до костей, и мне так захотелось горячего чая, что я прибавила шагу.

– А ведь дождя не обещали, – проворчала позади Таня. – Вечно синоптики ошибаются!

Над нами громыхнуло, и я удивленно подняла голову. Гроза, осенью? Нет, теоретически такое, конечно, могло быть, но я не припоминала, когда в последний раз в октябре бушевала гроза.

– Вот так дела! – подруга догнала меня и схватилась за мой локоть. – Дождь очки заливает, ничего не вижу!

– Держись, – засмеялась я, прижимая ее холодную руку к своему боку. – Осталось пройти еще одну просеку и выйдем на дорогу к поселку.

*Губник – традиционный для Тверской области пирог с грибной начинкой, из дрожжевого теста. Название связано с формой пирога, напоминающее губу. Есть еще одна версия названия: пирог называется губник, потому что кое‑где в средней России некоторые грибы называют губами. У этого пирога есть второе название – «рыжечник», но в Псковской, Ярославской и Тверской областях рыжики – редкость, а вот в губник можно класть любые грибы‑ ошибки не будет.

**Ризали́т или резалит – часть здания, выступающая за основную линию фасада во всю его высоту. Ризалит обычно расположен по центральной оси здания.

Глава 2

Дома было тепло и уютно. В печи потрескивали дрова, посвистывал закипающий чайник, а мы сидели за столом, на котором лежала библия и серебряная шпилька.

– На клад это не тянет, но я на тот момент почувствовала себя героиней приключенческого романа, – Таня осторожно прикоснулась к украшению. – Интересно, кто носил ее?

– Да разве узнаешь теперь? – с каким‑то внутренним трепетом я открыла библию. – Посмотри, книга видимо принадлежала хозяйке шпильки.

Между страницами лежали сухие букетики, наподобие тех васильков, которые рассыпались в пыль при моем прикосновении. Листы книги были пожелтевшими с коричневыми разводами по краям, а кое‑где даже виднелась пушистая плесень. Но в таких условиях библия все равно сохранилась очень хорошо.

– Посмотри, что это? – Таня потянула на себя лист, отличавшийся от страниц книги. – Записка? Письмо?

Действительно, это был простой, некогда белый лист, по которому быстро бежали написанные выцветшими чернилами строки.

– Я сейчас твои очки принесу! – Татьяна вскочила со стула и бросилась в комнату, где лежали наши журналы с кроссвордами.

Я попыталась прочесть написанное, но строчки расплывались в один сероватый каракуль. У меня, конечно, зрение было намного лучше, чем у моей Танюшки, но очочки я нет‑нет и надевала.

– Вот! – подруга сунула мне очки и подвинула стул поближе. – Ну, что там?

Нацепив «вторые глаза» на нос, я начала читать:

«Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Мы венчаемся с моим дорогим Сашенькой! Я пишу эти строки, а сердечко мое рвется из груди, бьется, словно испуганная пташка… Боже, прошу Тебя, помоги нам в нашем деле! Матерь Божья, поддержи, укрой своим пологом от чужих глаз… О мой Александр! Я думаю о тебе каждую минуту, да что там! Каждую секунду своего тоскливого существования! И с каждой такой мыслью все сильнее убеждаюсь, что оно, мое существование, не может быть раздельно от твоего. Только ожидание скорого венчания дает мне силы выдержать все эти разговоры, бесконечные чаи в столовой да скучные разговоры о погодах. Я пишу эти строки, чтобы потом, когда вернусь в родной дом, достать их и, читая, смеяться над страхами, которые терзают сейчас мою девичью душу. А теперь мне пора на прогулку, я ведь должна делать вид, что спокойна, и ничто не мучит меня. Ничто, кроме любви…»

– Ого… – Таня задумчиво подперла голову кулачком. – Так странно знать, что мы читаем мысли и чувства человека, который умер лет двести назад…

– Ты знаешь, сколько бы я ни пыталась вспомнить, кто жил в усадьбе «Черные воды», ничего не получается, – я задумчиво перевернула лист с посланием незнакомой барышни. – Здесь есть еще что‑то.

– Что? – подруга снова придвинулась ко мне. – Действительно. Только почерк какой‑то не такой, словно писали в спешке. Или испытывая сильные чувства.

Я не могла с ней не согласиться. Писала одна и та же девушка, это не вызывало сомнений, но почерк стал каким‑то размашистым, буквы острыми, а хвостики будто стремились убежать с листа, превращаясь в черточки а потом и точки. Мне почему‑то стало не по себе. Душу скрутило в тугой узел, стало тоскливо до одури…

«Я знаю, что мне уже никуда не деться. Для меня все закончено. А ведь еще утром я представляла, как буду идти к алтарю со своим Сашенькой. Может, кто‑нибудь найдет это послание и поймет, что здесь произошло. Узнает правду. О Боже… я слышу его шаги! Будь ты проклят П… А… Нена… Ужа… Ма…»

Последние строки были размыты то ли слезами, то ли дождями, от которых вздулся паркет в усадьбе.

– Что это значит? – голос Татьяны прозвучал немного испуганно. – Мне кажется, она кого‑то боялась. Кто‑то преследовал бедняжку. Возможно, даже убил…

Глаза подруги в очках стали почти огромными.

– Не накручивай себя, – я положила это странное послание обратно в библию. – Если рассуждать логично, то по первой записке можно легко понять, что девушка собиралась сбежать с мужчиной и тайно обвенчаться. Так?

– Допустим, – Таня смотрела на меня так, словно я должна была сейчас выдать какую‑то тайну.

– Ее секрет был раскрыт. Наша незнакомка поймана и заперта в своей комнате, куда направлялся для серьезного разговора, а может даже наказания, например, отец, – предположила я. – Вот и все. Выпорол бедняжку, да под замок. Обычная практика.

– Но она бы так и написала «отец», – засомневалась подруга. – А в письме две заглавные буквы, словно это начало чьей‑то фамилии.