Помоги мне умереть

Она строчила что‑то в картах, то и дело поправляя постоянно съезжающие с переносицы очки. Седые волосы выбились из наспех скрученного пучка на затылке, из‑под мятого халата торчала растянутая горловина свитера. Она чуть‑чуть вытягивала шею, чтобы смотреть перед собой из‑за выдающегося бюста.

– Ну, что тут у нас, – отложив в сторону ручку, врач повернулась к посетителям, – симулируем?

Марина опешила:

– Что вы имеете в виду?

– Шутка юмора, – без улыбки сказала доктор, придирчиво глядя из‑под очков на Даню серенькими глазками, – рассказывай, зачем пришёл, мил человек.

Данила вкратце пересказал случившееся, дескать, шли с братом, оба упали. Один очутился в больнице, а он просто ударился.

– Понятно, – доктор рукой показала вверх, – давай, вставай, и вдоль по питерской, рентген не делали?

– Нет.

Даня стоял, не понимая, что делать.

– Пройдись, – пояснила женщина.

Совершенно уверенной ровной походкой Данила прошагал до дверей кабинета и обратно.

– Ну ни перелома, ни растяжения тут нет, даже к гадалке не ходи, – врач махнула рукой и посмотрела на Марину, – и если вы говорите, что мальчик не симулирует, хотя с этим можно и поспорить…

– Нет, не симулирует, – ответила она почти сердито, – у него соревнования по плаванию, на которые он очень хочет попасть.

– Мало ли что он вам говорит, – кивнула врач, поправляя очки, – у подростков как – говорят одно, думают другое, а делают третье, – обратилась она к Дане, – верно я говорю?

– Гм…

– Вот и парень со мной согласен. Задирай штанину и садись на кушетку, друг мой ненаглядный.

Вероятно, шуточки и прибауточки, которыми щедро сыпала врач, были призваны вселять в пациентов веселье и разряжать обстановку, но и Марине, и Дане они казались нелепыми, неуместными.

Доктор мяла и осматривала колено, просила согнуть, разогнуть, попрыгать.

– Хорошо, – подытожила она и села писать назначения.

– Кхм… – кашлянула Марина, – может, вы нам скажете что‑нибудь?

– С какого числа лоботрясничаешь? – перебила врач.

– Три дня.

– Справку я выпишу, поставите штамп в регистратуре, но дальше – в школу и не отлынивать, – она посмотрела на маму пациента поверх очков, – высокий у вас мальчик – мышцы за костями расти не успевают. Больше чем на ушиб никак не тянет. Назначу физиотерапию, походите, хуже не будет. Обезболивающее при необходимости, ногу – беречь, не нагружать. Освобождение от физкультуры на две недели.

– А плавание? – Даня насупился, предвкушая ответ.

– Да ты, батенька, юморист, – врач сняла очки, – я ему освобождение от физры, а он мне про спорт! И думать забудь! Через две недели, если всё пройдёт, – хоть Ихтиандром становись.

– Кем? – не понял Данила.

– А, да что нынешняя молодёжь знает, – доктор оглядела обоих, – ну, будьте здравы, не хворайте. Надеюсь вас в своём кабинете увидеть только с шоколадом и цветами, а не с больными ногами. – Она коротко засмеялась, всучила Марине бумажку с направлением на процедуры и справкой. – Шутка юмора. До свидания. Позовите следующего.

Домой они шли молча, а когда пришли, Данила, сняв куртку, посмотрел на маму.

– Нормально у меня всё с ногами, не буду я ходить на эту дурацкую физиотерапию. А в бассейн – пойду!

– Ладно тебе, – Марина его понимала, – в бассейн иди, только и на процедуры тоже.

– Врачиха какая‑то дурацкая. – Он выбрался из ботинок.

– Абсолютно! – Она покачала головой. – И как держат‑то таких? Не расстраивайся, всё будет хорошо, – она потрепала его по светлым волосам, – давай иди уроки делай.

С детскими больницами и поликлиниками она сильно отстала от графика. Придётся нагонять ночью. Ещё и ужин бы неплохо приготовить.

«Сейчас минут пятнадцать почитаю, и потом таблица», – пообещала себе Марина, открыла японский текст и… провалилась. Ей безумно нравился автор, то, как он писал, то, о чём он писал. Она давно не встречала таких увлекающих сюжетов и такой образной богатой речи.

– Мам… – в дверях стоял Данила, – я уроки сделал, поел и иду спать. Спокойной ночи.

– Спать? – Марина глянула на часы. – Ого, это не шутка?

– Не‑а, половина одиннадцатого.

Она моргала, глядя на стрелки.

– И куда делись четыре часа? Данька, какой же ты у меня взрослый и дисциплинированный парень. – Марина растрогалась.

 

Он пошёл спать, а Марина отправилась на кухню – совсем скоро должен был приехать Дмитрий, и ей хотелось успеть приготовить что‑нибудь вкусное на ужин.

«Таблица – ночью, клянусь!»

Пиликнул мобильник – «вот как раз и он».

«Здравствуйте, Марина, как вы поживаете? Как ваш мальчик? Всё ли хорошо? Я узнавал у приятеля – операция назначена на вторник, верно? Как он себя чувствует и как вы?»

Писал Семён. На часах было без четверти одиннадцать. Поздновато для СМС от заказчика.

Подумав, она ответила:

«Огромное спасибо, я ваша должница. Сын волнуется в ожидании операции, но всё остальное отлично. Таблицу пришлю завтра утром».

Сухо, просто, благодарно, но не вычурно.

«Забудьте про любые долги, Марина, не расстраивайте меня. Мои поступки – это всегда добрая воля, я не рассчитываю ни на какие ответные услуги или оплату. За исключением бизнес‑обязательств, о которых я всегда договариваюсь заранее».

Кратко, ёмко и исчерпывающе. И похоже, он несколько обиделся.

Ей стало неловко, она вспомнила разговор со Светланой и в который раз подумала, что не стоит с ней откровенничать.

Написать ему что‑то ещё или нет? Может, нужно извиниться?

«Я рад, что у Егора всё благополучно. И будет ещё лучше», – прилетело от него.

Он помнит, как зовут моего сына.

«Я тоже очень рада. Спасибо вам, Семён».