Помоги мне умереть

Глава 8

 

Не слишком ранним утром, пока Егор дистанционно занимался с преподавателем, Марина выдохнула и набрала номер Семёна. Новая работа – это хорошо. Димка прав – и хоть конторка Турчанского была не совсем замшелой, но она там точно засиделась. Пора двигаться дальше.

– Я очень рад. – Голос Семёна действительно был оживленный, когда она рассказала о принятом решении.

– И… – она перескочила на другое, – сейчас работа несколько замедлилась, навалилось всего семейного.

– Я могу чем‑то помочь? – чуть встревоженно.

– Семён…

«Он весь такой сладкий, что дальше некуда. И женатый. И вообще…»

Она внутренне вспыхнула, отмечая собственные странные мысли, но вслух сказала другое:

– Да нет, всё решаемо. Спасибо.

– Хорошо. – Он понял, что ей не хочется об этом говорить.

– Расскажите – что дальше?

– Если коротко, то вы увольняетесь, с отработкой или без, и, если хотите, я всё‑таки могу поговорить с вашим начальником. А потом приезжаете к нам в офис, оформляетесь и работаете. – Конкретно и по‑деловому.

– Спасибо, с Турчанским я поговорю сама.

– Хорошо, – быстро откликнулся он, – да, и если есть что‑то важное, то лучше обсуждать «на берегу».

Один пункт точно был важным:

– Скажите, возможно ли работать дистанционно или необходимо всё время…

– Возможно, но в офисе тоже появляться стоит время от времени, хотя самое главное, чтобы работа была сделана вовремя и хорошего качества, а в этом я уже не сомневаюсь. Вашим непосредственным начальником буду я. Нагрузка приличная – поработать придётся. И проекты будут попадаться разные. У вас всё больше японцы, так как с ними мы сейчас расширяем наши связи. Что ещё… зарплата разбита на две части. Плюс премии, по окончании проектов. Время от времени – командировки. Например, как летом в Японию. Что ещё… не буду вам рассказывать сказки о том, что у нас дружный сплочённый коллектив, это не так. Отъявленных гадов нет, но люди со странностями встречаются, включая меня.

– Вас? – удивилась она.

– Если вы успели заметить, я педант придирчивый. – Семён усмехнулся.

– Это мне как раз подходит, – невольно усмехнулась она в ответ, – если успели заметить вы – я тоже дотошная.

– Значит, в этом мы отлично совпадаем.

– Как только поговорю с Турчанским, сообщу, нужно ли мне отрабатывать и сколько, – суховато сказала она.

– Хорошо, держите меня в курсе. Отличного вам дня, Марина.

– И вам, – едва успела произнести она, прежде чем услышала в трубке гудки.

Она вдруг разозлилась на него, а потом на себя – и не знала за что и на что. К глазам подступили нежданные слёзы.

«Детский сад какой‑то! Или ПМС. Или моему браку пришёл конец».

Перед глазами возник его образ – яркие карие глаза, глядящие на неё тепло и с улыбкой, высокие восточные скулы, руки с длинными пальцами и безупречно короткими ногтями.

«Иди ты к чёрту!» Она едва не сказала этого вслух и быстро пошла на кухню. За таблицы садиться сегодня не хотелось. И она уже жалела, что согласилась на эту работу.

На кухне достала из холодильника продукты для пирога, разбила в миску три яйца и стала яростно их взбивать.

День за окном затягивался серыми неуютными тучами. Плотно и неотвратимо.

Она взяла телефон и написала мужу: «Приходи сегодня пораньше».

И следующей СМС‑кой: «Пожалуйста».

Ответ пришёл, когда день подбирался к вечеру и они с Данькой уже ехали на МРТ:

«Извини, Марусь, сегодня никак. Завтра – обязательно».

«Тьфу!» Она сунула мобильник в сумку, выдохнула и обратилась к сыну:

– Знаешь что, Данила, давай‑ка ты поправь своё настроение, потому что видеть кислое лицо и терпеть молчание мне изрядно надоело.

– Не терпи, – огрызнулся он.

– А ты не веди себя как капризный ребёнок, – парировала она, – ничего плохого тебе никто не хочет и не делает.

– Михаил Павлович прислал что‑нибудь? – уже спокойнее спросил сын.

– Нет. – Марина вспомнила, что со вчерашнего вечера в почту не заглядывала. Да и ладно. Это никуда не денется.

В исследовательском центре уже после процедуры, которую Данька перенёс стоически в здоровой шумной трубе, лаборант отдавала им диск с записанным исследованием:

– Подробное описание я отправлю доктору Овербаху, и оно уже будет у него, когда вы придёте на приём.

– Понятно, – Марина отдала диск сыну, – а сейчас… можно ли что‑то навскидку сказать сейчас?

– Я всего лишь техник, – молоденькая девушка улыбнулась, – пусть выводы делает врач. Вы на какое число записаны?

– Через два дня, на четверг на пятнадцать тридцать. Клеверов Даниил.

– Да‑да, смотрю… – барышня уставилась в компьютер, – четверг двадцать второе… о! Хорошо, что я у вас спросила! Я бы всё равно стала звонить.

– Что‑то не так? – заволновалась Марина.

– Доктор отменил все записи на четверг и пятницу, у него срочные операции в другой клинике. Просил переписать всех на как можно раньше. А поскольку вы почти первая, то есть время почти через неделю.

Марина расстроилась. Она думала с этим со всем разобраться как можно быстрее. Данька же не скрывал улыбки:

– Мам, может, ну его?

Она даже не стала ничего отвечать, а обратилась к девушке:

– Любое время подойдёт. Лишь бы раньше.

– Гм… третье мая? Или девять утра, или двенадцать пятнадцать.

– Но это больше чем через неделю. – Марина начинала раздражаться.

– Поэтому я и сказала «почти». К сожалению, раньше ничего нет – там же первое мая. Запись очень плотная. – На молодом лице действительно было написано сожаление.

– Хорошо, тогда на третье, – отрезала Марина.

– Девять или…

– Двенадцать пятнадцать. – Она помнила время.

Обратно вагон метро уже был набит битком – они как раз попали в час пик.

«Всё, завтра буду смотреть машины и узнавать насчёт кредита. Надоело париться в этой душегубке».

Дмитрий пришёл в начале одиннадцатого. Марина даже не вышла его встречать, хотя у них это было заведено.