Помоги мне умереть

– Я же сказал вам когда‑то, что в моей биографии много интересного, помните? – Он посмотрел на хмурое небо. – Кажется, дождь собирается. Может, всё‑таки зайдём куда‑нибудь? Или знаете что, можем устроить урок вождения прямо сейчас.

Они оказались на перекрёстке, Семён повертел головой.

– Так, машину я оставил на Лиговском, давайте перейдём дорогу и немного вернёмся.

Всё так мгновенно изменилось – пару минут назад она готова была бежать от него без оглядки, а сейчас…

– Нет, Семён, что вы, – она была сбита с толку его весельем, простой откровенностью и лёгкой напористостью, – не собираетесь же вы посадить меня за руль вашей…

– Именно это я и собираюсь сделать, если вы, конечно, не будете возражать. Погодите, Марин, глаза у вас совсем огромные, – он засмеялся, глядя на неё, и взял под локоть, чтобы они перешли дорогу, – ну что вы, во‑первых, разумеется, я не стану вас принуждать, а во‑вторых, мы поездим где‑нибудь, где будет безопасно. С чего‑то же нужно начинать, верно?

Она колебалась.

– Послушайте, я, конечно, чокнутый, но не совсем безумец, и я не дам вам ни самой убиться, ни меня покалечить. Я же всё‑таки дед двух внучек! Ну, что скажете?

– А давайте! – Она вдруг заразилась его весёлостью, и это было странно.

Ещё пару минут назад ей хотелось сбежать, а сейчас… он с такой лёгкостью всё признал и со всем согласился. И… трое дочерей, внучки, надо же!

Небо будто бы посветлело. И стало теплее. И она смутно подумала, что так весело ей не было уже давным‑давно, наверное, со школы, когда они с приятелями на каникулах в пионерлагере лазили в сад какой‑то дачи и объедались там чужой смородиной с кустов.

Он едва не подпрыгнул:

– Тогда стоит поторопиться, пока вы не передумали.

Они быстро дошли до Лиговского проспекта. Марина увидела тёмно‑серый «мерседес» и отпрянула.

– Семён, только не говорите мне, что вы собираетесь доверить мне руль ЭТОЙ машины.

– Не волнуйтесь, она только выглядит «взрослой», на самом деле это старая тарантайка. Разве я похож на шкодливого безответственного мальчишку? – Он открыл перед ней пассажирскую дверцу.

– На безответственного – нет, а вот на шкодливого – вполне, – сказала она, когда он сел рядом на водительское сиденье.

Совершенно не разбираясь в автомобилях, даже она понимала, что это далеко не «тарантайка».

Улыбка не сходила с его лица.

– Буду воспринимать это как комплимент. Пристегнитесь, пожалуйста.

Она защёлкнула ремень, и машина тронулась.

Они медленно ехали по проспекту, то и дело останавливаясь.

– На Обводном будет посвободнее, – уверенно сказал Семён.

Марина глазела на старые дома Лиговского.

– Семён, а мы куда едем? – Ей стало тревожно.

Она вдруг поняла, что едет в неизвестном направлении с мужчиной не то чтобы совсем незнакомым, но всё‑таки.

– Не волнуйтесь, мы направляемся в район Обводного канала, там много тихих улиц, и я знаю одну большую стоянку, с которой можно начать. Марина, вы можете передумать и отказаться в любой момент. Одно ваше слово – и я отвезу вас домой. Или вызову такси, если захотите.

Глядя на то, как он ловко ведёт автомобиль, едва ли не одной рукой, ей стало спокойнее.

«Да, и вопрос про жену замялся сам собой, – подумала она, вспомнив, что он радостно рассказал про детей и внуков, но про супругу – ни слова. – Кстати, сколько ему лет? Если внуки, то за пятьдесят?» Ей казалось, что он выглядит лет на сорок пять – сорок семь. Она украдкой его разглядывала – без отвисшего живота, без второго подбородка. Только лысый. Совершенно. Как колено.

Марина едва сдержала смешок, он этого не заметил, и слава богу.

Семён не врал – близ Обводного действительно обнаружилась довольно пустынная и большая стоянка, где они остановились и поменялись местами.

– Сначала отрегулируйте под себя сиденье, – инструктировал он, – вот кнопки – вперёд‑назад, выше‑ниже, и чуть дальше кнопка, регулирующая поддержку спины.

Она не могла найти.

Перегнувшись через её сиденье и едва не касаясь тела, Семён положил её пальцы на искомую кнопку.

Марину обдало лёгкой волной его едва уловимого парфюма – смесь чего‑то морского, солёного и древесного. Он едва не коснулся своим лбом её подбородка, когда наклонялся. Так тесно и жарко… сердце задрожало в плену рёбер, отзываясь на его близкое тепло. Она чувствовала его дыхание.

– Потом нужно отрегулировать зеркала – переднее и боковые, – говорил он как ни в чём не бывало, отпрянув, – педали две – газ и тормоз. Так… что ещё… Трогаемся плавно и едем вперёд. Медленно и аккуратно. Ещё раз всё проверьте. Машина снята с ручника, нога на педали тормоза. Вам на газ давить не нужно, просто отпускаем тормоз, держим руль и… медленно по‑оехали.

Марина сосредоточилась, глядя перед собой, и плавно отжала педаль.

– Отлично! – похвалил Семён. – Теперь не волнуемся и смотрим, куда едем. Прямо, прямо, чуть прибавляем газ…

Машина дёрнулась, дёрнулась и Марина.

– Тихо‑тихо, дышим ровно и спокойно, – он разговаривал с ней, как с девочкой, – не напрягаемся. Навстречу едет машина, не волнуемся, он просто ищет, где припарковаться. Замедляемся, даём ему проехать. Всё хорошо. А теперь поворачиваем налево. Нет, не резко, руль вас хорошо слушается. Потом снова налево, и вот мы почти вернулись в исходную точку. Ногу на тормоз, паркинг… всё! Вы сами, Марина, проехали целый круг по стоянке.

Отпустив руль, она обернулась к нему:

– Слушайте, и правда! И на самом деле не так уж страшно! Уф…

Марина ощущала, как у неё от напряжения взмокла шея и спина.

– Мне нравится ваша храбрость! – Он подвинулся чуть ближе, и она вжалась в сиденье.

Делая вид, что не замечает этого, он опять наклонился над ней, протянул руку к водительской дверце и достал оттуда небольшую стальную флягу.

– На ваше усмотрение, – Семён отвинтил крышечку, – тут куантро.

– Что?

– Куантро. Апельсиновый ликёр. Обычно его добавляют в коктейли, но и отдельно он тоже прекрасен, правда, стаканов у меня нет, придётся…

– Вы пьёте за рулём? – искренне изумилась она.

– Случается, – он не стал отнекиваться, сделал глоток, – но не часто. И не много. Хотите? Или ещё кружок? Или глоток и ещё кружок?

Она приняла флагу из его рук.