Помоги мне умереть

Но за летом пришёл дождливый сентябрь, а роман никуда не делся. Они оба поступили в вузы – Дмитрий, как и хотел, на архитектора, а Марина, как хотела её мама, – в институт иностранных языков на факультет востоковедения.

Он с утра до вечера чертил, она учила обязательный английский и зубрила японские иероглифы. Правда, это не мешало им при любой возможности сбегать с пар, если у кого‑то не оказывалось родителей дома. Новый год встречали вместе, весну тоже.

Через месяц после очередного вечера «без родителей дома» они гуляли по Таврическому саду. Первый курс летел к концу, и только зацветал май; Марина спокойно сказала Дмитрию, что беременна и что уже записалась на аборт.

«Да ты что, с ума сошла? – Глаза у Димы стали совершенно круглые. – Какой аборт?» Он усадил её на ближайшую скамейку и убежал вперёд по аллее.

Вернулся через пару минут весёлый, сияющий, встал на одно колено, Марина начала хохотать…

«Ну, погоди, погоди, – он тоже заразился смехом, – нужно сделать всё как полагается».

Нарочито откашлявшись и придав голосу невозмутимость, Дмитрий торжественно произнёс: «Дорогая Марина, я всего лишь бедный студент с дырой в кармане, но! (и поднял указательный палец) в перспективе выдающийся архитектор современности и готов предложить тебе свою руку и сердце».

Вокруг них собрались праздные зеваки и наблюдали за импровизированным представлением.

«Готова ли ты… как там говорят, подсказывай! В богатстве и бедности, в болезни и здравии…»

«Это говорят несколько позже», – смеясь, сказала она.

«Точно! Я от нервов перепутал».

Он дурачился, но было видно, что волнуется.

«В общем, будь моей женой! И никаких абортов!»

Он взял её за руку и надел на палец кольцо, наскоро свитое из юных весенних веточек, которые нашёл, пока бегал по парку, и быстро проговорил:

«Обещаю заменить настоящим».

«Какой же ты у меня дурак, Димка!» – она обняла его обеими руками.

«Это значит „да”, да?»

«Да!»

 

Марина улыбалась – Данька родился в начале февраля, студёным вечером, в дёрганых больных часах первых родов. Когда мокрого кричащего мальчика положили ей на живот, Марина видела, как муж плакал, целуя крохотные пятки.

Вернувшись из воспоминаний, она махнула на своё отражение рукой, быстро вытерлась, оделась и вышла из ванной. И тут же наткнулась на Егора.

– Ты чего тут стоишь?

Похоже, он её поджидал.

– Так это, – он почесал нос, – у Даньки же день рождения скоро, я тут сэкономил деньги, – он достал из кармана старое отцовское портмоне, перекочевавшее к нему, – только я не знаю, что купить.

Марина смотрела на сына с умилением:

– Ты мёд мой медовый.

– Мам, только не говори, что Данька будет рад открытке, сделанной собственными руками? – Егор посмотрел на неё упрямо. – Мне же уже не пять лет.

– И даже не десять – закивала она, – вопрос, конечно, сложный, но, я думаю, решаемый. От какой суммы отталкиваемся?

Сын молча раскрыл кошель, набитый некрупными купюрами.

– Ух ты, – присвистнула Марина, – да ты богач! Слушай, есть идея – Даня как‑то говорил, что хочет специальную мышку, ну такую, навороченную, с колёсиками всякими.

Лицо сына озарилось улыбкой.

– Игровую! Мам, да ты гений, Даньке должно понравиться! Завтра после художки зайду куда‑нибудь.

– Решено! – Марина покачала головой. – Не хочу омрачать твою радость, но как у нас насчёт уроков?

– Сделал! – Егор решительно кивнул.

– А если проверить?

– Тогда остался русский, но там немного.

 

Одинаковые пятиэтажные хрущёвки стояли на равном расстоянии друг от друга, вмещая между собой дворы с детскими площадками и деревьями.

Параллельно к торцам домов располагались два одинаковых садика, в один из которых ходили Даня и Егор.

Следующим днём, подходя к парадной, Марина нос к носу столкнулась с Егором и Димой.

– Вот так встреча! – Она смотрела на них так же растерянно, как и они на неё.

– Да всё просто, – широко улыбаясь сказал Дима, – помнишь, я вчера говорил, что приду пораньше.

– Гм… – Марина покачала головой, – но настолько раньше? Почему ты мне не позвонил? И… Егор?

– Да это мы тоже случайно встретились, – муж потрепал сына по шапке, – смешно получилось, да?

– Угу. – Тот как‑то странно посмотрел на отца.

– Зато мы в магазин зашли, вкусностей купили, скажи? И мышку Даньке. Ты что, не рада?

– Рада.

Марине показалось, что муж суетливо тараторит, чего за ним раньше не замечалось, и Егор поникший и потерянный.

– Что‑то случилось?

– С чего ты взяла? – настороженно спросил Дима. – Всё хорошо. Может, домой пойдём или так и будем в подъезде разговаривать?

Они поднялись на свой этаж. Марину не покидало ощущение неприятного напряжения.

– Между прочим, дорогая жена, – сказал Дима, открывая дверь, – а для тебя у меня есть сногсшибательная новость – таа‑даам! Прошу любить и жаловать нового заместителя начальника отдела – Дмитрия Кирилловича Клеверова!

Они зашли в квартиру и начали раздеваться.

– Ого! – опешила Марина. – Что, правда? Дим‑ка! Откуда такая внезапность? И неужели ваш бесконечный проект закончился? Быть не может!

– Я и сам не ожидал, так что будем сегодня кутить, отмечать моё повышение. – Он влез в домашние тапочки.

Марина скрестила руки на груди, глядя на притихшего сына.

– Егор, что ты застыл как оловянный, давай уже оттаивай, неси пакеты, я потом разложу.

Егор скрылся на кухне.

– Да, кстати, мама твоя звонила.

– И что хотела? – Дима чуть напрягся.