Порочная клятва

Я правда не хочу заставлять ее ждать и определенно не желаю, чтобы Джером поднимался сюда, поэтому делаю все быстро: надеваю один из костюмов, которые Оливия купила для меня какое‑то время назад, и расчесываю волосы.

Когда я спускаюсь вниз, Джером уже ждет меня у двери. Он ничего не говорит, просто ведет к своей машине, открывая для меня заднюю дверцу. Я сажусь, и мы молча едем к особняку Оливии.

Всю дорогу у меня внутри все сжимается, когда я думаю, что за чертовщину бабушка планирует мне сегодня устроить. Не могу представить, что весь этот ужасный сценарий когда‑нибудь изменится к лучшему. По крайней мере, не в том, что касается ее.

Конечно, когда я добираюсь до дома и следую за одним из ее работников в гостиную, Трой уже ждет там. Сердце пропускает удар, а шаги замедляются, как только я его вижу. Я знала, что это произойдет, но, увидев его воочию, кошмар становится намного реальнее, чем был раньше.

Он сидит на диване с бокалом в руке и выглядит так, словно возомнил себя королем на троне. Но как только наши взгляды встречаются, выражение его лица меняется с нейтрального, даже скучающего – видимо, болтовня Оливии его утомила – на похотливую ухмылку, которую я так чертовски ненавижу.

Мои пальцы сами собой сжимаются в кулаки, и я прячу руки за спину, пытаясь дышать сквозь отвращение, которое испытываю к этому человеку.

– А‑а. Моя дорогая невеста, – произносит он, растягивая последнее слово. – Вот и ты.

Я сглатываю желчь и, свирепо смотря на него, не отвечаю. Его улыбка становится еще шире от того, как очевидно я стараюсь себя сдержать.

– О, не будь такой, – упрекает он. – Твоя бабушка сообщила мне хорошие новости. Мое предложение жениться на тебе было принято. Мы должны отпраздновать.

Я сильно прикусываю язык, не желая выпускать поток слов, которые хочу сказать.

Но, похоже, ему не требуется от меня никакого словесного подтверждения. Трой встает со стула и подходит ко мне. Медленно обходит вокруг, рассматривая меня так, словно я новая машина, которую он хочет купить, или что‑то в этом роде.

– По крайней мере, она знает, как одеваться, – комментирует он, обращаясь к Оливии так, словно меня здесь нет. – Цвет волос хороший, но их должен укладывать тот, кто знает, что с ними делать. – Он теребит пальцами один из моих светлых локонов, и я борюсь с желанием отпрянуть, поскольку мне не хочется доставлять ему удовольствие. – Мягкие. Приятные. Следит за собой тоже неплохо. Никогда не скажешь наверняка насчет людей, что выросли в той части города, верно? Некоторые из них вылезают из своих трущоб и думают, будто могут просто смешаться с обычными людьми.

Во мне закипает ярость, но я по‑прежнему не отвечаю. Смотрю прямо перед собой, не отрывая взгляда от цветочной композиции в углу и жалея, что не могу поджечь ее взглядом.

– Конечно, ее происхождение снижает ее ценность на пару пунктов, – продолжает Трой.

– Но ее родословная добавляет гораздо больше, – возражает Оливия.

Трой кивает, и когда бросает взгляд на мою бабушку, его классически красивые черты озаряются легкой улыбкой.

– Согласен.

Он завершает свой круг и снова встает передо мной, протягивая руку, чтобы взять меня за подбородок. Я отдергиваюсь, и он ухмыляется.

– С огоньком девочка. Мне нравится. Итак, я знаю, что ты не девственница. Этот корабль давно отплыл и, вероятно, уже пошел на дно морское, верно? Но я хочу знать, когда это началось.

– Что? – спрашиваю я, свирепо глядя на него. – Что это вообще значит?

– Когда ты впервые начала спать со всеми подряд? Когда превратилась в маленькую шлюшку, что сейчас стоит передо мной? – задается он вопросом, и в его карих глазах вспыхивает веселье. Трой наклоняет голову. – Твоя мать стала твоей сутенершей, как только ты достаточно подросла? Предлагала и тебя в довесок, чтобы суметь заплатить за аренду?

Эти слова бьют меня, словно пощечина. Я слышу, как стук сердца отдается в ушах. Конечно, это неправда, но мне вспоминается, как некоторые клиенты Мисти прикасались ко мне, когда заканчивали с ней или пока ждали, когда она закончит с другим клиентом. Она никогда не давала им разрешения напрямую, но и не делала ничего, чтобы защитить меня от них.

– Нет, – выплевываю я. – Она не предлагала меня в довесок.

– Жаль, – ухмыляясь, отвечает Трой. – Готов поспорить, ты этого хотела. Наверняка ты слушала, как ее трахают, и жалела, что это не ты на ее месте. Так и случился твой первый раз? Как ты лишилась своей сладкой вишенки? Услышала, как сношают твою мамочку, и захотела узнать, каково это, поэтому взяла что‑нибудь продолговатое и сымитировала?

В его глазах светится сочетание безумного веселья и того, что я называю похотью. Он получает удовольствие от того, что унижает меня и пытается заставить говорить унизительные вещи о себе. Для него это просто игра. Больная и извращенная шутка.

Когда я не отвечаю на его вопрос, Трою, похоже, плевать. Он снова принимается за осмотр, снова хватает меня за подбородок и притягивает ближе. Он поворачивает мое лицо так и этак, затем пальцами приоткрывает мне рот, чтобы заглянуть внутрь.

Я в таком шоке, что даже не реагирую. Сердце бешено колотится в груди, и я пытаюсь сглотнуть.

– Неплохо, – бормочет он. – Могло быть и хуже, учитывая, откуда ты.

Щеки вспыхивают от подобного унижения. Он обращается со мной так, словно я какая‑то призовая кобыла, домашний скот, который он собирается объездить.

Трой поднимает одну мою руку, затем другую, проводя по ним пальцами.

– Никаких следов. Хорошо. Если только ты не прячешь их где‑нибудь в другом месте?

– Я не употребляю наркотики, – огрызаюсь я.

– О, в этом нет сомнений, – встревает Оливия. – Какими бы дурными делами ни увлекалась ее мать, Уиллоу, похоже, умудрилась подобным не заинтересоваться.

Раньше я бы восприняла ее слова как комплимент, но сейчас слышу в них только снисходительность.

Трой медленно проводит пальцами по моей руке, удерживая мой взгляд.

– Замечательно. – Затем его взгляд опускается на мою грудь, и мне приходится бороться с желанием прикрыть ее. – Классные сиськи. Хотелось бы чуть побольше, но это может подправить хирург. Мне нравятся, когда у девушки есть за что подержаться.

Он подмигивает и подходит еще ближе.

– Итак, осталось проверить еще кое‑что, – говорит он, понизив голос. – Прежде чем я полностью соглашусь на этот брак.

Прежде чем я успеваю что‑либо сказать, он засовывает руку мне в штаны.

Я задыхаюсь, застигнутая врасплох, и не могу даже пошевелиться. Трой проводит пальцами по половым губам, а после глубоко проникает одним из них внутрь. Мне больно, и я содрогаюсь от отвращения, пока он ощупывает меня, словно хочет убедиться, что у меня действительно нет девственной плевы, или хочет посмотреть, насколько я тугая, или… черт, даже не знаю, что еще.