Порочная клятва

Когда мои мышцы, наконец, расслабляются, я достаю из себя фаллоимитатор и кладу его на кровать, а затем вынимаю пробку из задницы. Мы оба все еще тяжело дышим, пытаясь успокоиться, и я переворачиваюсь на бок, держа телефон обеими руками, чтобы он не падал.

– Господи, – шепчу я, а затем тихо смеюсь. – Знаешь, я сейчас кончила в основном от того, что увидела, как ты кончаешь на свою руку. Так что это не сильно отличается от того, как ты кончил от поцелуя.

Он фыркает и поднимает телефон, чтобы я могла видеть его лицо. Вик выглядит отлично. Я никогда еще не видела его таким взъерошенным. В его глазах теплота и удовлетворение, и он кажется менее взвинченным, чем обычно.

– Я не уверен, что верю в это, – говорит он. – Но… спасибо тебе.

Я киваю, улыбаясь в ответ. В моей груди зарождается такое сильное влечение к этому мужчине, такая привязанность, что мне от всей души хочется, чтобы он был здесь, со мной. Или чтобы я могла быть там. На самом деле, плевать, где, главное, что вместе.

Секс по телефону помог на какое‑то время отвлечься от реальности происходящего, но недостаточно надолго. Груз действительности по‑прежнему давит на меня.

– С тобой все в порядке? – спрашивает Вик после минутного уютного молчания.

– После того, что мы только что сделали? – Я улыбаюсь, хотя и понимаю, что улыбка немного дрожит. – Более чем в порядке. По поводу всего остального? Не совсем. Мне… страшно, – признаюсь я.

– Знаю. Но то, что сказал Мэлис, – правда. Ты наша. И мы собираемся защитить тебя. Ты больше никому не достанешься.

– Лучше бы так и случилось, – говорю я ему. – Потому что я тоже хочу остаться с вами.

Вик улыбается, и это совсем не похоже на его обычную улыбку. Она красивая и яркая, такой я еще никогда не видела.

Она идеальна.

 

9. Уиллоу

 

Немного приведя себя в порядок, мы с Виком какое‑то время разговариваем по телефону. Говорим о глупостях, обо всем на свете. Мне приятно просто слышать его голос.

Не знаю, как долго я держусь, прежде чем мои веки начинают опускаться, но через некоторое время я проваливаюсь в обессиленный сон. Стресс этого дня в сочетании с расслабляющими последствиями пары хороших оргазмов полностью вырубают меня, а это значит, что, к счастью, мне ничего не снится – или я просто ничего не помню.

Когда я просыпаюсь утром, то чувствую себя более решительной, чем когда‑либо. Прошлой ночью я ощутила сильную связь с Виком, узнала, что он и его братья собираются оставить меня у себя… это еще больше проясняет, что мне нужно делать. Даже если я этого не хочу.

Мои пальцы дрожат, когда я достаю телефон и просматриваю список контактов, собираясь позвонить Оливии.

Гудки идут несколько секунд, а затем она отвечает:

– Уиллоу. Что я могу для тебя сделать?

В ее голосе звучит удивление, и у меня внутри все переворачивается, когда я вспоминаю, как, услышав подобные слова, я чувствовала себя защищенной и окруженной заботой. Как будто кто‑то присматривал за мной.

Теперь меня просто тошнит от них.

– Я хочу извлечь максимум пользы из того, чего не могу избежать, – говорю я ей. – Если я собираюсь вскоре выйти замуж за Троя, мне нужно знать, как выжить и преуспеть в этом мире – в твоем мире.

– Понятно, – говорит бабушка. – У меня сложилось впечатление, что тебя не слишком волнует «мой мир», как ты его называешь.

– Это так, – признаюсь я. – Честно говоря, я его ненавижу. Но ты совершенно ясно дала понять, что у меня нет выбора, поэтому я не хочу хотя бы опозориться в том, что касается управления моей собственной жизнью. Я хочу знать, как удержать свое. Чтобы… вписаться в эту жизнь.

Мне даже не нужно притворяться, что я смирилась. Именно так я чувствовала себя еще до того, как все это случилось, словно я была рыбой, вытащенной из воды, и не знала, как себя вести, когда Оливия приглашала меня куда‑нибудь. Достаточно просто воспользоваться этими чувствами и не скрывать тот факт, что я ничего этого не хочу.

Если бы я попыталась поступить иначе, она бы вряд ли поверила мне. Но Оливия знает, что у нее много рычагов воздействия на меня, и что я готова сделать то, что должна, пока это обеспечивает безопасность ребят.

И, насколько она знает, у меня сейчас нет выхода.

Боже, я надеюсь, что она ошибается на этот счет.

Оливия на мгновение замолкает, и внутри у меня завязывается тугой узел тревоги. Она видит меня насквозь? Догадывается ли, что у меня есть скрытые мотивы? Но когда она заговаривает, в ее голосе звучит удовлетворение:

– Великолепно. Возможно, ты этого не хочешь, но, по крайней мере, осознаешь свою роль в нашем деле. Было бы весьма неприятно, если бы ты опозорила фамилию, так что да, я помогу тебе.

Я даже не знаю, что на это сказать. «Спасибо» было бы слишком, поэтому я произношу:

– Хорошо. Мне заехать к тебе?

– Да, – соглашается Оливия. – Начнем прямо сейчас. Адам отвезет тебя.

Закончив разговор, я переодеваюсь в другой наряд, одобренный Оливией, и спускаюсь вниз. Возле моего дома все еще стоит охранник – сегодня это не Джером, а предположительно некий Адам, – и он наблюдает за мной, пока я направляюсь к машине и сажусь в нее.

Когда мы подъезжаем к особняку Оливии, один из сотрудников дома проводит меня внутрь. Бабушка ждет меня в гостиной, и, к моему счастью, Троя сегодня с ней нет.

У нее на столе чай, а сама она чинно сидит в своем кресле, наблюдая, как я неуклюже захожу в комнату и устраиваюсь на диване напротив нее. Горничная, которая провела меня внутрь, предлагает чаю, и я соглашаюсь, хотя параноидальная часть меня не может отделаться от беспокойства, что бабушка подмешала в него снотворное или что‑то в этом роде. Хотя я не понимаю, как это могло бы помочь ей сейчас, а она весьма прагматичная женщина, поэтому я подношу чашку к губам и делаю маленький глоток.

Как только горничная выходит из комнаты, Оливия откашливается, окидывая меня оценивающим взглядом.

– Я знаю, у тебя не было хорошего примера того, что значит быть женой, не говоря уже о том, чтобы быть женой в мире высшего общества, – говорит она. – Конечно, твоя мать умерла, но я сильно сомневаюсь, что она была бы хорошим примером для подражания.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что она имеет в виду мою биологическую мать, а не Мисти, после чего я сжимаю пальцами чашку с чаем, делая глубокий вдох.

Оливия, кажется, даже не замечает этого, увлеченная своей маленькой лекцией.

– Мужчинам с деньгами нравится верить, будто они неприкосновенны. Это ты должна понять в первую очередь. Они верят, что они главные и что их слово – закон. И мы позволяем им так думать, ведь пока они счастливы, нам проще жить.