Порочный. Скандальный роман
Парень с татуировкой розы.
Он нервничает и злится.
Матерится.
– Открывай, сука! Сука, я знаю, что ты там! – психованно пинает дверь.
Испытываю прилив страха. Нет, не выйду. Не высунусь отсюда, пока вечеринка не закончится.
По коже тянет прохладой. Под брань и попытки вырвать с корнем крепкую дверь сворачиваюсь на кровати калачиком и незаметно для себя заползаю под тонкое, но теплое покрывало.
На этот раз обезболивающее действует не сразу, как будто с запозданием.
Засыпаю под басящую музыку, которая будто раскачивает эту кровать.
* * *
Просыпаюсь, будто падаю в обрыв.
Замираю.
Слышны отрывистые шаги.
Тяжелые, мужские.
Кто‑то бранится на нерусском. Благодаря дружбе с Амирой различаю отдельные слова и замираю.
Голос взрослый. Очень.
В доме тихо.
За окном светает. Я тихо‑тихо разворачиваюсь в кровати.
Осторожно смотрю в сторону источника звука.
Высокий исполин ходит по комнате, вытирая голову полотенцем.
Матерится себе под нос.
По двери стучит. Голос Амиры.
Умоляющие нотки со слезами.
– Я же сказал, спать! Живо! Наказана! – отрезает мужчина.
Он полуголый.
Здоровый. Накачанный. От груди к торсу тянется дорожка темных волос.
На язык наворачиваются ругательства. Пздц, какой огромный мужчина. Просто пздц…
И, судя по тому, как Амира подвывает за дверью: «Папа, папочка, умоляю, простите!», это ее отец.
Я завалилась в комнату отца подруги и уснула в его кровати.
Так. Сейчас главное – это дождаться, пока он уйдет в ванную, и быстро прошмыгнуть к двери.
Отец Амиры разворачивается спиной, сдергивает с бедер влажное полотенце. Не знаю, зачем пялюсь, но у мужика даже зад отменный. Ноги длинные, бедра широкие. Мужчина тянется к комоду, не глядя достает белье. Встает вполоборота к окну.
Я с шипением сползаю под одеяло, потому что разглядела член отца Амиры.
Пздц…
Я пялилась на его член! Должна признать, у него там все под стать мощной фигуре.
Дрожь по коже становится колкой.
Так… Уходи… Уходи в туалет. Помочиться…
Я быстро‑быстро уйду.
Но вместо того, чтобы направиться в туалет, мужчина направляется прямиком к кровати и, заметив на ней беспорядок, шипит.
– И здесь трахались, кролики. Передушить всех.
Схватив ручищей покрывало, мужчина с брезгливой миной на лице дергает его в сторону и…
С удивлением уставился на меня.
– П‑п‑привет. То есть здравствуйте.
Мужчина молчит.
– Ассалам алейкум… – выпаливаю.
Попытка, очевидно, провальная.
Он взрослый, серьезный, хмурый. Лицо жесткое, волевое… с бородой.
На лице после моей фразы прорезается поистине зверское выражение.
– Я тебе сейчас… – хрипит. – Такой ответный уалейкум ассалам устрою.
Глава 2
Аврора
Господи, ну и позор. Позор, Аврора.
Оказаться в постели взрослого мужика и краснеть под его взглядом, некстати снова думая о члене.
Не думать!
Нет, не могу не думать. Я в шоке от такого… ммм… болта.
– Ты кто? Еще одна шлюха? Вон пошла, потаскуха грязная.
– Я… Аврора. Подруга вашей дочери.
Мужчина выпрямляется, складывая руки под мощной грудью.
Пздц, у него мышцы.
Вот это… Да…
Мои сиськи смущенно сжимаются, становясь еще меньше, чем есть, а мне и так похвастаться можно только скромной двойкой.
– Подруга? У моей дочери две подруги – Мадина и Шовда. О тебе я ни разу не слышал.
Ага. Мадина и Шовда.
Да, конечно.
Те самые правильно‑скучные мусульманки, с которыми Амира водится для приличия, а для неприличия – то есть большую часть времени – она проводит совсем в другой компании.
Но сдавать подругу – плохо.
– Вставай. Живо!
Я опираюсь на кровать. Вскакиваю торопливо и сразу же заваливаюсь обратно. От испуга не сразу поняла, что нога уснула.
