Последний герой. Том 3

– Да не себе она отца ищет, – глаза коменды лукаво блеснули. – Детям своим. У неё их двое, оба от разных мужиков, отцов ветром сдуло. Теперь вот третьего папашу подыскивает, комплект нужен. Семья – ячейка общества! А то китайцев как обгонять будем, если своих нормальных мужиков нет? Русалкины ножки!

Она негромко рассмеялась, но тут же стала серьёзнее и добавила с хитрым прищуром:

– Смотри, парень, как бы ты не стал третьим в её личной коллекции. Ты у нас свеженький, статный, глазом моргнуть не успеешь – а уже алименты платить придётся.

– Да уж постараюсь не разочаровать вас, Любовь Марковна, – сдержанно кивнул я. – Учту ваши предупреждения.

– Учти, учти, – с улыбкой погрозила она пальцем. – Потом спасибо скажешь.

Мы уже двинулись мимо неё дальше к лестнице, как вдруг бабка снова окликнула меня:

– А кошка‑то у тебя есть?

– Какая ещё кошка? – удивился я и остановился.

– Ну, домашняя, – строго уточнила она. – Котов сюда нельзя, учти. Тут не кошачий питомник, а общежитие МВД.

– Нет, Любовь Марковна, – заверил я её с лёгкой улыбкой. – Нет у меня кошки.

– Вот и правильно, – она важно погрозила мне узловатым пальцем. – Учти, увижу животину – сразу конфискую.

– Договорились, – усмехнулся я.

Она демонстративно отвернулась и стала листать затертый до дыр журнал регистрации посетителей или чего‑то еще. Может, китайцев всех туда переписывала.

 

⁂

 

Мы поднялись на второй этаж. Шульгин неспешно вёл меня по коридору, ловко лавируя между расставленными у стен коробками и сушилками с чужими трусами.

– Колоритная у тебя коменда, – негромко заметил я ему.

– У меня? – он с иронией вскинул бровь. – Теперь уже у тебя. Привыкай. Я‑то тут только в гостях появляюсь, а ты теперь постоянный клиент, так сказать.

– Слушай, а чего она так кошек не любит? – спросил я. – Прям как‑то ревностно реагирует.

– Да хрен её знает, – пожал плечами Шульгин. – Может, аллергия какая, может, ещё чего. Но вообще по линии МВД тут недавно и правда пришло распоряжение, что с животными нельзя в ведомственной общаге. А она и до этого была строгая – говорят, лет двадцать назад история какая‑то с ней случилась. Короче, теперь у неё личная война со всеми хвостатыми.

– Понятно, – улыбнулся я.

Мы подошли к его комнате. Общага была классической коридорной системы. Я тихонько усмехнулся, вспомнив Высоцкого, и негромко напел:

– «Система коридорная, на тридцать восемь комнаток всего одна уборная…»

Шульгин покосился на меня и хмыкнул:

– Ну, почти. У нас тут, правда, два сортира. Прогресс налицо.

Ну да, ну да, по современному счёту этой песенке – уже полвека. Только Шульгин вставил ключ в замочную скважину и повернул, как дверь соседней комнаты тут же приоткрылась, и в коридор высунулась любопытная девичья физиономия. За личиком появилась остальная девушка. Она прислонилась плечом к дверному косяку, руки сложила на груди, сама в тоненькой футболке, босиком. Я бросил беглый взгляд – фигурка ничего, ножки стройные, глаза большие. На лице – лёгкий макияж, будто всегда готова к гостям. Но в глазах усталость и какая‑то нескрываемая жадность до общения.

Лицо милое, улыбка кокетливая, но взгляд такой, будто она уже давно разуверилась в принцах, и как Аллегрова в песне – ждёт только твёрдого плеча младшего лейтенанта.

– Коля, привет! – радостно вспыхнула она, словно только его и ждала все последние дни. – Чего так давно не заходишь, а?

Возле её ног тут же возникли двое карапузов – один постарше, лет пяти, второй помладше, оба взлохмаченные, в одинаковых маечках и с любопытными глазёнками, похожие на маленьких домовят. Девушка, не глядя, выставила руку, пытаясь оттеснить, будто дуршлагом или неводом, обоих обратно за дверь:

– Так, марш обратно! Не мешайте взрослым разговаривать! Быстро‑быстро, кому сказала!

Карапузы смылись. Шульгин торопливо заулыбался ей, пытаясь как можно быстрее провернуть ключ в замочной скважине:

– Ир, привет! Да закрутился совсем, некогда было, сама понимаешь – работа, дела… Я же начальника замещал, врио, бумаги, отчёты…

– Ой, ну да, знаю я твою работу, – Ира игриво изогнула бедро, легко опираясь на дверной косяк. – Ты хоть иногда пиши, не забывай, что ли. Совсем пропал, даже обидно.

Тут она заметила меня и заинтересованно прищурилась, придав своему голосу дополнительный тон кокетства:

– А это кто с тобой такой молчаливый? Друг, что ли? Меня Ира зовут, – девушка скользнула взглядом по мне.

Цепко, на секунду замерев на лице, потом на плечах и ниже, до ботинок. Не найдя ничего отталкивающего и отметив отсутствие кольца на правой руке, она чуть оживилась, даже улыбнулась. – А тебя?

– Макс, – ответил я, тоже вежливо улыбнувшись для приличия.

– Слушай, Макс, а ты что, переезжаешь сюда к нам? – она увидела на моем плече спортивную сумку. Слушай, а ты можешь мне полочку прибить? А то совсем уже отваливается.

– Ирка, отстань! – шикнул на неё Шульгин. – Он просто в гости зашёл.

– А что, уже по‑соседски попросить нельзя? – Ирина возмущённо дернула плечом.

Дверь в комнату, наконец, распахнулась, и мы вошли внутрь.

– Это и есть та, которая отца ищет? – спросил я.

Шульгин кивнул, усмехнулся уголком рта:

– Она самая. Работает медсестрой в поликлинике МВД. Девка, конечно, симпатичная, но слишком падкая на мужиков. Впрочем, не на всех подряд. ППСник или кинолог ей не канает. А вот ты… Смотри, держи ухо востро.

– Так и я не генерал. Ты сам говорил, простой служивый ей не интересен.

Шульгин остановился, глянул оценивающе, усмехнулся:

– Ну, ты уже ей приглянулся. Она в мужике сразу стержень видит. Ты на свои погоны не смотри – всем понятно, скоро сменятся. Да и она непростая. Молодая девка, но прожжённая насквозь. Хотя добрая. Этим некоторые и пользуются, – сказал Шульгин и усмехнулся, словно вспомнил что‑то особенно приятное.

– И ты пользовался? – я с иронией глянул на него.

– Всякое бывало… Ну, давай смотреть, где тут у нас что.

Он двинулся вглубь комнаты, жестом предложив идти за ним. Комната оказалась довольно просторной по общаговским меркам.