Последний аккорд Севера. Книга вторая

– Спасибо. Но меня смущает одно: как я могу любить Оливера, но при этом меня тянет к Джейку? У меня раздвоение личности, я глупая или просто легкомысленная? – Я бегло провожу пальцами по волосам. – Что вообще все это значит?

– Не знаю наверняка, что это значит, но ты точно не легкомысленная. Знаешь, Мейсон настаивает, что нельзя судить себя за чувства, их невозможно контролировать. И пусть мой брат говорит об этом, имея в виду свои беспорядочные половые связи, но он прав. Чувства – не вещь, которую можно купить или сдать обратно в магазин, они либо появляются постепенно благодаря множеству мелочей, либо падают на тебя с неба, как бетонная плита. Но ты не в силах это контролировать.

– Я… Наверняка тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но я рада, что ты перевелась в нашу школу.

– Я от этого не в восторге, но я очень рада, что мы с тобой познакомились. А еще тебе нужно перестать думать о том, что правильно или неправильно, нужно слушать сердце.

Сегодня все словно свихнулись на теме разговора с сердцем. Может, только мое не болтает, а просто стучит, общаясь со мной на азбуке Морзе?

– Кто бы говорил про отрицание очевидной симпатии и разговор с сердцем.

– Что ты имеешь в виду?

Улыбнувшись, я пожимаю плечами, и Бэйли раскрывает рот от возмущения.

– Не понимаю, о чем ты. Мне пора ехать к Айзеку.

– Все ты понимаешь. – Я со смехом открываю дверцу, когда Бэйли демонстративно делает музыку погромче.

 

Глава 6. Матч

 

 

Я знала, что мама разозлится, узнав, что Берни взял меня работать на кухню. Глупо было надеяться, что она придет на смену в боулинг‑клуб и не заметит меня. Хотя я продержалась под прикрытием целую неделю. Берни был уверен, что я рассказала маме о подработке, поэтому на меня злятся двое взрослых. Даже трое, потому что Фрэнку прилетает парочка бранных слов каждый раз, как только он начинает причитать, что от нашей семьи одни проблемы и шум.

– Я сделала домашнее задание, у меня полно времени, мам, – убеждаю я, натирая сыр на терке. – И мне правда здесь нравится.

– Микки, я не хочу, чтобы ты работала.

– Знаешь, обычно родители ругают детей за курение, алкоголь и наркотики. А ты злишься из‑за того, что я делаю то, что мне нравится, да еще и получаю за это деньги.

– Хватит тебе, Глория, – добродушно вклинивается Берни, который всегда краснеет и никогда не повышает голос в присутствии мамы. – Микки права, пусть лучше проводит время здесь, чем пропадает неизвестно где и с кем. Я слышал, что подростки увлеклись новой игрой: ходят по краю крыши, что‑то вроде русской рулетки. На кухне твоей дочери явно безопаснее.

– Согласна, к тому же я не боюсь высоты, так что меня может заинтересовать идея с крышей. – Я перекладываю натертый сыр в глубокую миску. – И если ты переживаешь, что я не живу нормальную жизнь подростка, то сегодня я иду на футбольный матч. А со следующей недели буду дополнительно заниматься с Джейком химией и математикой. Я в порядке.

И я действительно верю в свои слова. Теперь я понимаю людей, которые бросают школу. И пусть работа на кухне не легкая, и платят не очень много, но даже в горячем цеху в окружении острых ножей и криков Берни я чувствую себя комфортнее, чем в школе.

За последние дни Пайпер не трогала меня, у локера нет мусора и записок с угрозами. ПАКТ вообще ведут себя подозрительно тихо и слишком дружелюбно. Бэйли сказала, что на собраниях «Мемфис Ньюс» ее хвалят, и Констанс позвала ее на свою вечеринку. Что бы там ни было, я не доверяю Констанс и компании, в их улыбках всегда кроется нечто зловещее, словно фарфоровые куклы в фильмах ужасов – на вид мило и симпатично, но когда часы бьют полночь, начинается настоящий кошмар.

Джейк и Ник все так же садятся с нами во время ланча, и это еще один красный сигнал, потому что Айрис то и дело посматривает в сторону нашего столика. Хотя не только Айрис. В сторону нашего стола теперь смотрят все, не понимая, почему мы сидим вместе. Мне плевать на это, но я переживаю за Бэйли, а точнее за то, что может вытворить ревнивая Айрис. По сравнению с ней Пайпер просто ангел во плоти.

Радует, что мы с Оливером больше не прячем взгляды друг от друга, но при этом притворно улыбаемся, столкнувшись в коридоре, будто все в порядке. Я скучаю по Оливеру, по тому, что было раньше, по нашей дружбе. Я вновь тянусь к прошлому и не понимаю, смогу ли хоть когда‑нибудь наслаждаться настоящим.

Берни отпускает меня со смены пораньше. Переодеваюсь и выхожу на улицу через заднюю дверь. Октябрь выдался ветреным, но теплым, днем солнце припекает, но вечером температура заметно опускается и становится холодно.

Машина Джейка припаркована за углом здания. Накинув капюшон ветровки, я почти бегу из‑за дующего в спину ветра. Ненавижу сильный ветер, он заставляет меня тревожиться и постоянно проверять телефон на наличие срочных сообщений о подступающих ураганах и торнадо.

Открыв дверцу, я плюхаюсь на переднее сиденье. В салоне приятно пахнет кожей и какао. На Джейке шапка, из‑под которой торчит челка, а на белой толстовке синими нитками вышито название нашей футбольной команды – «Пираньи».

– Ник заставляет надевать в знак поддержки, – поясняет он, протягивая мне стакан. – Возможно, тебя тоже заставит. С ним легче согласиться, чем спорить.

– Спасибо. – Вдохнув сладкий аромат какао, я делаю глоток. – Вообще‑то я не против поддержать Ника. Сделать сине‑белые полосы на щеках или надеть джерси с его номером.

– Ты не будешь носить джерси с его номером, – усмехается Джейк, заводя двигатель.

– Почему нет? Может, Бэйли так будет легче, ведь она сегодня собирается надеть именно это.

– Потому что я буду ревновать. Разве футболки с моим именем тебе недостаточно, Рамирес?

– Нет, ведь твою футболку я надела против своей воли.

– Ауч, в самое сердце, – он прижимает ладонь к груди. – Убери руки от моего самолюбия, это больно.

Я смеюсь и стараюсь не слишком любоваться легкой улыбкой на губах Элфорда. Я приняла и смирилась с тем фактом, что меня тянет к этому парню, но я не собираюсь делать что‑либо с этой информацией. Рядом с Джейком я не чувствую себя во френдзоне, и уверена, что он не чувствует того же от меня. Мы просто общаемся и хорошо проводим время, пытаясь наверстать упущенные годы.

В такие моменты мне легко представить, что так могло быть всегда: поездки на футбольный матч, скейт‑парк, делать вместе домашнее задание и просто трепаться ни о чем. Не сосчитать, сколько таких дней мы упустили.

– Завтра репетиция, придешь?

У меня сводит живот от волнения. Мне хочется, чтобы парни снова начали играть и выступать и исполнили свою мечту, попав на весенний музыкальный фестиваль Арканзаса.

– Думаю, мне не стоит приходить, я буду только мешать.