Прохожий
Александра подошла к двери напротив, которая, по словам Юлии Петровны, никогда не открывалась, и нажала звонок. Через полминуты ей открыли, не задавая вопросов.
На пороге стоял мужчина средних лет, краснолицый, плотный, в спортивном костюме и в тапочках. На руках у него сидел откормленный рыжий кот. Кот неприязненно смотрел на Александру.
– Да? – без интереса спросил хозяин кота.
– Извините, – взволнованно проговорила она. – Вы не слышали, не видели сегодня ничего необычного? А может, и вчера… Там…
Она указала на дверь Юлии Петровны. Сосед покачал головой:
– Нет.
Хозяин кота был очень немногословен. Александра извинилась, и он закрыл перед ней дверь.
Поколебавшись, художница набрала новый номер Стаса. Как она и опасалась, номер не отвечал. Тогда она позвонила Валере. Ответили сразу. Александра ожидала услышать хриплый пропитой голос, но Валерий заговорил мягко и любезно:
– Да, слушаю вас? Чем могу служить?
Было ясно, что, несмотря на позднее время, кладбищенский сторож, недоучившийся на филфаке МГУ, трезв.
– Мне дал этот номер Стас, – ответила Александра. – Он рядом?
– Рядом, но…
После короткой паузы Александра закончила за собеседника:
– Спит?
– Да, – подтвердил Валера. – Стас приехал очень усталый и сразу лег. Разбудить его?
– Если у вас получится, – вздохнула художница. – Скажите, что звонит Саша.
Через минуту она услышала знакомый сиплый бас:
– Саш, прости, я уже лег. Что там у тебя срочного? До утра нельзя погодить?
– Да есть кое‑что, – сурово ответила она, невольно копируя интонации Марьи Семеновны. – Ты больше не заходил к Юлии Петровне?
– Я ведь сказал тебе, что сразу поеду к Валере на кладбище. – Стас прокашлялся. – Может, завтра соберусь с духом…
– А ее, похоже, второй день дома нет. – Александра взглянула на дверь своей квартирной хозяйки. – Может, даже третий.
– Я же тебе сказал, когда мы шли в магазин, – напомнил скульптор. – Десять минут не мог ни дозвониться, ни достучаться. Уехала, наверное.
Юлия Петровна относилась к той разновидности жителей центра старой Москвы, которые почти никогда не покидают ареала своего обитания. Александре встречались люди, чьи передвижения ограничивались несколькими переулками, с которыми они срослись, как улитка с раковиной.
– Удивлюсь, если это так, – после паузы сказала она. – Жалко, что ты увез ключи.
– Думаешь, что‑то случилось? – встревожился Стас.
Александра снова помедлила с ответом. Ей вспомнился Леонид, приложивший ладони к перегородке, его тихий голос, шепчущий: «Это идет отсюда… Скоро случится что‑то очень плохое…» Затем она вспомнила рассказ Игоря и похолодела.
– Я думаю, тебе надо ехать сюда с ключами, – решительно произнесла она. – Мы должны открыть дверь.
– Да ты что! – в панике воскликнул скульптор. – Я чуть жив, как я поеду?! Да и поздно, далеко… Давай завтра?
Александра различила голос Валеры. Тот что‑то говорил приятелю. Через минуту скульптор обреченно обратился к собеседнице:
– Тут Валера говорит, что он меня отвезет.
– Прекрасно, я буду у себя, – ответила Александра.
Закончив разговор, она вновь нажала кнопку звонка и прислушалась. «Леонид сказал, что там никого нет, но вдруг он ошибся? Ведь может он ошибаться? Вдруг она все время была там, без сознания?» Художница позвонила еще раз. Ответом ей была мертвая тишина.
* * *
Стас и Валера явились уже ближе к полуночи.
– Как кладбищенские вампиры, – попытался пошутить скульптор. Он был иззелена‑бледен и явно боролся с дурнотой. – Вот, Саша, познакомься, это Валера. Я тебе рассказывал о нем.
– Да, – коротко ответила Александра, тут же вспомнив кота в мусоросжигалке.
Валера и с виду не совпал с ожиданиями Александры. Кладбищенского сторожа она представляла себе как мрачного, сильно пьющего человека в камуфляже, с циничным взглядом на жизнь и смерть. Валера больше походил на учителя литературы из мало престижной школы – буроватый дешевый костюм, мятая, но чистая белая рубашка в полоску, очки. Лицо чисто выбрито, взгляд выпуклых серых глаз грустный, русые отросшие волосы аккуратно зачесаны назад. Он явно колебался, протянуть ли Александре руку для пожатия, но после ее холодного приветствия не решился этого сделать.
Все трое спустились во двор, прошли подворотню и вскоре стояли перед безмолвной дверью квартиры номер три, где обитала Юлия Петровна. Стас не без колебаний достал ключи.
– Как‑то это не того, – предпринял он последнюю попытку увильнуть от возможной встречи с брошенной возлюбленной. – Будто в чужую квартиру лезем.
– Мы именно лезем в чужую квартиру, – отрезала Александра. – Открывай!
И Стас повиновался. Они вошли втроем, Валера замыкал шествие. В квартире было тихо, темно и сильно пахло гвоздичным маслом, которым хозяйка растирала колени от ревматизма.
– Включи свет, – шепотом попросила Александра, словно боясь кого‑то разбудить.
Стас нашарил на обоях выключатель, на стенах вспыхнули помпезные бронзовые бра. Юлия Петровна обожала солидные вещи. Александра слышала в ушах бешеный стук сердца. Сперва она заглянула в кухню, слева от входа, переделанную некогда художником Снегиревым из длинного чулана с окном. В кухне‑чулане не оказалось никого, кроме нескольких тараканов, ничуть не испугавшихся включенного света и продолжавших сплетничать на краю раковины. Осталось зайти в комнату, единственную, огромную, в два окна, точную копию ее мастерской. Эта комната служила хозяйке гостиной, столовой и спальней одновременно. «Если Юлия где и есть, то только там», – думала Александра.
Стас переступил порог комнаты и нажал на выключатель.
– Никого! – Его голос окреп и повеселел. В то время как Александра боялась найти мертвую Юлию Петровну, он опасался встречи с Юлией Петровной живой. – Говорил же я, она куда‑то уехала.
