Прошу меня спасти

Мы с Дарианом мрачно переглянулись, жить хотелось обоим, а тут каждый вылет – как по острию ножа. Вспомнился последний разговор с сестрой, Элинкины глаза, родные, любящие, теплые, в которых смешались отчаяние и страх за меня. Эх отец‑отец, на что же ты толкнул своих детей… Меня затопило грустью и сжимающей сердце горечью. Следом я уловила быстрый внимательный взгляд старпома. Мое предположение об эмпатических способностях аяшей подтвердилось. Пришлось срочно затолкать нахлынувшие эмоции поглубже.

Знакомство с кораблем было тесным. Начали со спасательных капсул. Потом заглянули во все закутки, выяснили, где принимать пищу, где отдыхают во время дальних перелетов, даже где каюта самого хедара. В самом конце, словно проверяя нашу выдержку, старпом привел нас в рубку, сердце корабля. Пока с едва слышным шелестом отъезжала широкая панель переборки, я судорожно вдохнула‑выдохнула, пытаясь привести эмоции в порядок. Нельзя, вот совсем‑совсем нельзя позволять себе яркие эмоции, особенно испытывать страх. Курсанту мужчине простят, женщине – нет.

Шагнув за Граданом в святая святых, мы с Дарианом осмотрелись. Просторное помещение в форме трапеции, три переборки из четырех – управляющий модуль с множеством светящихся экранов, отображающих разнообразные данные. Узкая панель для ручного управления состоит из отдельных блоков, каждый из которых оборудован специальными креслами с высокими спинками. В центре рубки расположен отдельный блок для капитана, сверху к нему спускаются сразу три «руки» управляющих модулей.

Со временем не только земляне осознали, но и все Содружество, что абсолютная автоматизация и полная власть искусственного интеллекта в космосе, да и в обычной жизни, не оправдали доверия. Да, они сохраняют жизни, но не отменяют «живого» ума. Человеческий мозг ничто не способно заменить. А любую систему, даже самую совершенную, можно взломать или сломать с помощью дурацких и простейших приемов. Сама жизнь доказала, что нет ничего совершенного, как и пределов совершенствования. Поэтому Земле, как и другим мирам, пришлось отказаться от полной автоматизации, вернуть смешанную форму управления. В том числе космическими кораблями, боевыми роботами и ремонтными ботами, даже медицинским оборудованием.

В военных академиях изучают все известные модификации космических судов с «ручным» управлением. От крохотного ремонтного бота, до огромных грузовых платформ. Несколько веков назад звездный флот каждого мира был оригинальным, но со временем и образованием Содружества постепенно унифицировался. Технологии смешивались и совершенствовались, немногие миры оставили за собой право использовать исключительно свои разработки в космической области. В их числе были аяши. Хотя из‑за ментальной и физиологической схожести аяши и земляне шли одними и теми же «творческими» путями во многих сферах жизни. Поэтому нам с Дарианом все вокруг было интуитивно понятно, а с деталями нас быстро ознакомят.

В рубке находилось пятеро мужчин в привычной черной форме космического флота. Один что‑то рассчитывал на большом интерактивном экране, стоя к нам спиной. Я сразу поняла, что это навигатор. Он точку выхода перепроверял. Второй работал с ИскИном корабля – запустил тестировщика систем. Третий, сидя в кресле, ковырялся в личном кибере, с хмурым видом листая какую‑то информацию. Четвертый заглядывал ему через плечо и с не менее хмурым видом тихо комментировал, тыкая пальцем в данные. Пятого я разглядела, чуть высунувшись из‑за плеча Дариана. Он стоял, упираясь левой ладонью в край управляющего блока, слегка нависнув над ним, а пальцами правой скользил по светящейся панели с эффектом погружения, словно в жидкую среду. Пилот!

Меня невольно накрыло восторгом. И судя по дернувшемуся было вперед Дариану, не меня одну. Я опять убедилась: аяши прекрасно чувствуют ментальный фон! Ведь вошли мы совершенно бесшумно, а стоило измениться эмоциям в помещении, все как один, несомненно, будучи очень занятыми, тут же определили источник «возмущения». Вот с чем могут возникнуть проблемы! Мало того, что землянка – существо априори очень эмоциональное, так еще и молодая. Ну нереально всегда и в любой ситуации сохранять внутреннюю невозмутимость.

– Ладир, принимай своих подопечных! – весело оповестил экипаж о нашем статусе Градан, пройдя дальше, до капитанского мостика.

Старпом оперся о подлокотник поднятого кресла, обернулся и с интересом наблюдал за представлением. Я тайком толкнула Дариана в поясницу, поторапливая. Вот же тормоз.

– Курсант Матиас Дариан, прибыл для прохождения стажировки в должности стажера второго пилота, – очнулся мой напарник, сделав шаг вперед.

Я шагнула вбок, чтобы выйти из‑за спины Дариана, но остаться на полшага за ним. Взглянув в лицо явно удивленному наставнику и командиру, звонко представилась:

– Курсант Вера Лель, прибыла для прохождения стажировки в должности стажера второго пилота.

Попутно я старательно транслировала уважительное спокойствие и уверенность. Осмотрев нас, наверняка постаравшись не закатить при виде меня глаза, молодой, симпатичный и, как все аяши на станции, здоровенный белокожий брюнет вежливо предложил нам с Дарианом:

– Обращайтесь ко мне реан Ладир. Занимайте два кресла рядом с моим.

Отдав честь, мы с Дарианом рванули к указанным местам. Вот не сомневалась даже, что он своего не упустит и займет ближайшее к командиру. Ну и ладно. В данном случае не близость к начальству определяет, кому повезет, а выдержка и профессионализм. Точнее, я на это очень надеялась.

Полюбовавшись на Дариана, потом на меня, едва не утонувшую в огромном кресле пилота, рассчитанном на совершенно иные габариты, Ладир взглянул на старпома и сухо, на аяше заметил:

– Хедар умеет удивлять, как никто другой. Даже не предупредил, что мне придется опекать мелкую, хрупкую девчонку.

– Нам всем! – поправил его Градан, а потом усмехнулся, посмотрев почему‑то мне в глаза. – Она хотя бы имеет понятие об уважении, а мальчишка фонтанирует исключительно страхом, либо спесью.

Я с трудом сохраняла внутреннюю и внешнюю невозмутимость, слушая, как нас при нас и обсуждали, думая, что не понимаем. Однако Ладир реабилитировался в моих глазах, когда подошел к моему креслу, откинул на спинке панель и перепрограммировал его. В течение минуты кресло приняло мои размеры и более комфортную форму.

– Спасибо, реан Ладир, – кашлянув, поблагодарила я с привычным аяшам поклоном.

– Вижу, вы уже познакомились с новыми членами нашей команды, – раздался хрипловатый, очень приятный и неповторимый мужской голос, баритон, который утром слышала.

Ответить мне Ладир не успел, выпрямился и развернулся, вскинув руку и накрыв ладонью грудину. Остальные, тоже стремительно поднявшись, повторили приветственный жест. Мы с Дарианом то же самое сделали, хотя я действовала скорее на рефлексах – все встали, и я. Встала и, забывшись, смотрела на высокого, широкоплечего и по‑военному подтянутого офицера с самыми удивительными глазами на свете. В чем убедилась, пообщавшись с другими аяшами. Смотрела, как и утром, с восхищением, робостью и трепетом перед впечатляющим, невероятно харизматичным мужчиной с бесстрастным выражением лица.