Пусть она уйдет
Я зажимаю рот рукой, когда в окне появляется она и начинает колотить обеими ладонями в стекло, а за ее спиной поднимается темный дым.
Наши взгляды встречаются.
Я отворачиваюсь, запираюсь в машине и уезжаю.
Глава 1
Три недели назад
Оскар лениво гавкает, как только я слышу шум гравия от колес подъезжающего фургона. Этот лай – только для виду. Мы оба знаем, что он спокойно впустит в дом постороннего, радостно размахивая хвостом, и обеими лапами запрыгнет вору на грудь. Оскар – старый золотистый лабрадор и любит всех и вся, даже соседского кота.
Я отхожу от кроватки и смотрю в окно. Это почтальон. Он поднимается по ступенькам к парадной двери, и через секунду я слышу стук дверного молоточка. За воротами стоит ящик для писем, но когда я дома одна – то есть большую часть времени, – предпочитаю оставлять ворота открытыми. Чувствуешь себя менее одиноко, когда знаешь, что любой может подъехать прямо к дому, не звоня перед этим от въезда. Ричард со мной не согласен. Он говорит, это небезопасно, на что я неизменно закатываю глаза. Мы живем в очаровательном, но довольно сонном пригороде, а наш роскошный загородный дом похож на крепость. Когда мы только въехали, Ричард был так озабочен нашей с Эви безопасностью, что установил замки на каждое окно.
Я смотрю на Эви, которая спит в своей кроватке, раскинув руки и ноги, как морская звезда, накрываю ее одеяльцем и целую в мягкую теплую щеку. Она даже не ворочается. Если бы год назад мне кто‑нибудь сказал, что приход почтальона станет для меня самым волнующим событием за день, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас я поспешно сбегаю по лестнице в легком радостном предвкушении: нет ли чего‑нибудь для меня, помимо писем и счетов, адресованных Ричарду? Может, журнал? Последний номер «Дома и Сада»? Над этим год назад я бы тоже посмеялась. Но теперь нет. Я могу провести добрый час или, если совсем расслаблюсь, даже два, сидя в кресле‑качалке в детской и рассматривая модные ванные комнаты или загородные оранжереи… Может, после того, как закончим ремонт на кухне, нам тоже такую построить? Только я его даже не начинала. Вырезанные мной картинки так и висят со свернувшимися уголками на магнитной доске в гостевой комнате, которую я объявила своим кабинетом. У Ричарда есть собственный внизу – огромная комната с необъятным дубовым столом, книжными полками во всю стену и французскими окнами, выходящими на патио. Но он редко пользуется этой комнатой. Не любит приносить работу домой.
Мой кабинет не такой большой, это просто стол и офисный шкаф, где хранятся личные документы. Я поклеила там милые обои и попросила нашего садовника Саймона повесить магнитную доску для проектов, потому что Ричард не знает, какой стороной молотка забивают гвозди.
Тогда у меня были большие планы на этот дом. Эви еще не родилась, токсикоз миновал, и я была до одурения счастлива из‑за гормонов, наводняющих организм. В тот момент я наивно полагала, что у меня будут на все это силы, а материнство окажется прогулкой в парке. Только дело в том, что моя прекрасная малышка не спит. То есть нет. Она засыпает примерно миллион раз за ночь, а потом просыпается и не успокаивается, пока ее не накормят. В новой суровой реальности по утрам я бываю настолько уставшей, что не нахожу сил помыть голову.
Наклоняюсь за почтой, ко мне подбегает Оскар, и я тоскливо вздыхаю, перебирая стопку. Видимо, придется убить время иначе, потому что для меня сегодня ничего нет.
Я кладу кучку почты на полку, тщательно отсортировав все по размеру: «Вестник Инвестора» внизу, счета и конверты поменьше наверху. Пришло огромное письмо из Амстердама, видимо, по поводу конференции, на которую Ричард поедет через три недели. Я пихаю его вниз стопки. Тут выскальзывает еще одно письмо и падает на пол. Поднимаю его и верчу в руках. Как и все остальные, оно адресовано Ричарду, но подписано вручную, и по почерку видно, что его отправила женщина. Я переворачиваю конверт, но обратного адреса нет, как и имени отправителя. Сразу думаю, что оно от Изабеллы – прекрасной Изабеллы, бывшей невесты моего мужа. Я знаю, что они общаются, но зачем ей посылать бумажное письмо – загадка. Может, это приглашение? Особое приглашение. По особому случаю. Только для него. Чтобы пришел один.
Внезапно меня разбирает любопытство. Я провожу по конверту пальцами и думаю воспользоваться старым трюком с паром, чтобы его открыть. Только, наверное, он уже не сработает.
В коридор врывается холодный ветер, и я подпрыгиваю.
– Здравствуйте, миссис Эй.
– Роксана, – смеюсь я, прижимая конверт к груди. – Ты меня испугала. Уже приехала?
Она прислоняет велосипед к стене и заходит внутрь, закрывая за собой дверь.
– Извините, что напугала, – говорит она, откидывая капюшон плаща. – Нужно было позвонить в дверь. Я думала, вы наверху с Эви.
Я небрежно отмахиваюсь.
– Эви спит как убитая. Уже как минимум пятнадцать минут. Думаю, это рекорд. Я проверяла почту.
– Ладно, тогда я начну, миссис Эй.
Я раз пятнадцать просила Роксану называть меня Джоанн, но она никогда так не делает. Я всегда миссис Эй, хотя ей, думаю, лет двадцать пять – двадцать восемь, то есть она всего лет на пять младше меня.
Роксана вешает плащ в гардеробную – маленькую комнатку рядом с коридором, где мы храним зонты, дождевики, резиновые сапоги… Она идет прямо к двойным дверям, ведущим на огромную кухню, чтобы забрать тележку с чистящими средствами из кладовки. Я следую за ней по пятам.
– Не хочешь чаю, прежде чем начать? – Я спрашиваю ее об этом каждый раз, и она с завидной регулярностью отказывается. Наверное, думает, что у меня проблемы с памятью. Или что я туга на ухо.
– Нет, спасибо, – говорит она. – Все хорошо.
– Я думаю купить велосипед, – выпаливаю я, прежде чем она успевает уйти.
Это неправда. Что бы я с ним делала? Присобачила люльку на багажник? Но мне до смерти хочется с кем‑нибудь поговорить. У меня такое чувство, будто я неделями ни с кем не общалась, хотя, строго говоря, это не так. Я болтаю с Саймоном, но у него пока зимний график работы, поэтому он проводит тут не так много времени. Он приезжает только один или два раза в неделю, в основном чтобы прибрать участок и подготовиться к весне. Конечно, я разговариваю с Ричардом, каждый вечер, но он подолгу работает и в последнее время даже не всегда успевает домой к ужину. У него собственный частный инвестиционный банк, и сейчас он со своим деловым партнером разрабатывает новый продукт – что‑то связанное с финансовыми портфелями. Ричард пытался мне объяснить, но я не поняла ни слова. Списываю это на отупение после беременности.
– Как думаешь, какой взять? – спрашиваю я Роксану.
Она пожимает плечами.
– В Чертси есть магазин велосипедов. Попробуйте спросить там.
Киваю.
