Пятое время года

– В особняк Герье. Ткнёшь пальцем в убийцу и можешь дальше бездельничать.

Злотые на столе заманчиво поблёскивали. А‑а, какого чёрта! Жить на что‑то надо.

– Поехали.

На этот раз я не забыла ни перчатки, ни шарф. Ехать, насколько я помнила, предстояло далеко, а извозчики включали печки только тогда, когда пар от дыхания повисал сосульками на ресницах. Такая погода, как сейчас, считалась тёплой.

– Рассказывай, – потребовала я, едва устроилась на жёстком сиденье.

– Мерзкий случай, – Рен поплотнее затянул шёлковое кашне. – Герье вдовец, жил с дочерью и зятем. В отдельном крыле слуги: кухарка, эконом и две горничные. По словам дочери, последнее время Герье оказывал недвусмысленные знаки внимания одной из горничных, Агáше. Сегодня утром главу семьи нашли мёртвым, Агаша исчезла, из сейфа пропали драгоценности покойной госпожи Герье общей стоимостью шестьдесят тысяч злотых.

– Что тебя смущает? Объявите девушку в розыск. Хотя с таким грузом она уже вполне могла добраться до границы с Кешином – если хватило ума заранее договориться со скупщиком и купить билет на экспресс без остановок. Ты проверил её вещи?

– Не хватает саквояжа, дорожного платья, зимнего пальто и сапожек. Но видишь ли, Мур‑Мур, у меня не складывается картина. Герье был далеко не стар, хорош собой и, если верить показаниям второй горничной, не домогался, а именно ухаживал. Агаша приличная девушка, не из финтифлюшек. Имела неплохой шанс стать второй госпожой Герье. Зачем убивать?

– Кстати, как его убили?

– Лошадиная доза снотворного в кофе. Взяли в домашней аптечке. Герье практически сразу потерял сознание, смерть наступила около трёх ночи. Кофе приносила Агаша.

– То есть у тебя явная подозреваемая с мотивом, способом и возможностью, но ты всё равно нанимаешь меня?

– Все, кого я опрашивал, врут, Мур‑Мур, – бросил Рен. – Они что‑то скрывают, и делают это сознательно.

– Ты же понимаешь, что тогда Пряха может быть бесполезна? Если человек намеренно искажает информацию, нить я не вытяну.

– Не повторяй прописные истины, мы с тобой учились в одной школе, – пробурчал Рен.

– Ладно, приедем – увидим, – примиряюще отозвалась я. – Хозяева знают, что ты везёшь ведьму?

– Готовлю им сюрприз, – он хищно усмехнулся. – Розыскное управление имеет право привлекать любых специалистов.

– Даже ведьму?

– Даже ведьму.

В окне показался ребристый купол газгольдера, а за ним Горбатый мост через Тéйру: мы покидали фабричный район и направлялись в центр. Потянулись солидные многоэтажные дома из бледно‑жёлтого пáсенского камня, булыжник мостовой сменила гладкая тротуарная плитка. В просвете между деревьями мелькнула крыша Пассажа, похожая на перевёрнутую супницу, проплыл Королевский оперный театр с засиженным голубями памятником перед ним, издали сияла голубым искусственным светом оранжерея Ботанического сада. В богатых районах зима совсем не чувствовалась благодаря ярко‑зелёным газонам и живым изгородям.

– Странная пора, – нарушил тишину Рен. – Ни зима, ни весна, ни осень. Хоть придумывай отдельное название. Статистика управления утверждает, что в это время в два раза чаще совершаются правонарушения и происходит наибольшее количество самоубийств.

Я пожала плечами. Если на людей так действует время года, значит, у них нет настоящих проблем. Работницам вроде Хелли неважно, зной на улице, дождь или снег. Утром они в темноте торопятся на завод, вечером, не глядя по сторонам, устало бредут домой.

– Рен, слушай… Утром у меня была девушка, её обокрал сожитель. Я сказала ей правду, но, боюсь, до участка она не дойдёт. А мерзавца надо наказать.

– Предлагаешь мне завести дело без заявления?

– Пошли к ней участкового. Девушку зовут Хельга Свон.

– Имя вора? Адрес?

– Канатная, восемь. Хельга назвала его Солавом, живут они вместе. Нить дала приметы: около сорока восьми – сорока девяти лет, невысокий крючконосый брюнет с ранними залысинами и крошечным шрамом на щеке. Ещё у него жена и взрослые дети, старший сын и две дочери. Не хочешь заниматься сам – скажи Фурену.

Рен промолчал. Понятно: преступление не его уровня. Ладно, на обратной дороге зайду в участок, не переломлюсь. Надеюсь, в особняке меня долго не задержат. Коляска уже катила по бульвару с подстриженными липами, посередине чинно прогуливались состоятельные горожане, то и дело мелькали пальто с бобровыми воротниками, золотые пенсне и норковые манто. В этой части Тангера я бывала редко, исключительно по работе. Снять здесь комнату на месяц стоило столько же, сколько в Сытном квартале на год, от цен в магазинах волосы вставали дыбом.

Разумеется, особняк Герье располагался в самом престижном районе столицы – Парадном квартале. Парк в классическом стиле окружала чугунная ограда в два человеческих роста, коляска подвезла нас к воротам. Пока Рен расплачивался, я бегло осмотрелась. В конце аллеи красовался величественный особняк с колоннами и мраморным портиком вместо крыльца. Дорого, чисто, уныло. Единственным живым штрихом были бледно‑розовые цветы на клумбе перед домом.

У парадного входа дежурил незнакомый мне участковый. Он уставился на меня с жадным любопытством, но тут же отвёл взгляд и услужливо распахнул дверь. Просторный роскошный холл вызвал неприятные воспоминания: слишком уж походил на тот, который я десять лет считала своим. На длинных цепях свисали такие же люстры из шерро́нского хрусталя, а наборный паркет лишь слегка отличался рисунком. Второй участковый, что скучал у лестницы, при виде Рена вытянулся в струнку:

– Господин капитан, за время вашего отсутствия ничего не произошло!

– Пригласи всех спуститься, Виньé, – приказал Рен. – И позови Джéвса.

– Ты уже капитан? – я шутливо поклонилась. – Неплохая карьера за три года.

– За два с половиной, – уточнил он. – Полгода я отлёживался в приграничном городке.

Улыбка исчезла сама собой:

– Тебя настолько искалечили?

– У меня же не было высокопоставленного мужа, – Рен отвернулся. – Палачи не особо церемонились.

Зубы пришлось сцепить, чтобы не выдать дрожь. Запах горелого мяса и боль, боль, боль… Рука машинально потянулась к левому плечу. В Съере отличные лекари: шрамы почти исчезли.

– Зато тебя никто не предавал, – вырвалось у меня.

– Что верно, то верно, – усмешка Рена вышла кривой. – Сам дурак, неудачно попался на глаза.

Входная дверь распахнулась, мы обернулись. Через порог уверенно перешагнул высокий франтоватый господин и внимательно оглядел нас.

– Господин Арье? – осведомился он.