Расслабься, это любовь

– Косточка, да? – повторила я.

Пес несколько раз подпрыгнул и взвизгнул. Облизнул губы и воззрился на меня.

– Вкусная, сахарная, хрустящая, – продолжала я, не замечая, что к нам присоединилось еще одно действующее лицо, а в моем кармане звонит мобильный.

Плевать мне в тот момент было на все, я хотела выжить, но боковым зрением заметила до зубной боли знакомый силуэт.

Я на ветке удержалась, а вот моя челюсть на положенном ей месте – нет.

Потому что чувство страха в Соколове просыпалось, только когда поблизости маячил визит к стоматологу. Во всех остальных случаях страх боялся его!

Иначе объяснить ситуацию мой мозг отказывался, когда Римир заметил пса, посмотрел на него и очень спокойно и сурово приказал:

– Сидеть!

Грозный доберман размером с хорошо откормленного пони покорно сел на попу и уставился на Римира. Собака прижала уши к голове и ждала дальнейших команд, а я чихнула и икнула от страха одновременно.

Это карма! Определенно, это мне урок от высших сил: не воровать братьев лучших подруг и не возить их к любимому дяде, который по совместительству стоматолог.

– Кто здесь? – не понял Римир.

– Совесть, – пробурчала я, крепче обнимая ветку и судорожно соображая, как мне слезть.

Или не слезать? Как ни крути, здесь безопаснее, чем с Римиром.

О собаке я в тот момент уже не думала, под деревом появился хищник пострашнее.

– Чья? – развеселился Соколов, поднимая голову.

Мы встретились взглядами, а я в тот момент пожалела, что забралась так низко. К самой вершине нужно было лезть, и сесть на верхушке, изображая звезду.

Соколов выглядел бодро. Немного бледен, но щека уменьшилась в размерах вдвое.

– Ты что там делаешь? – Клянусь, он молча ржал.

Лицо его казалось серьезным, но глаза смеялись.

– Готовлюсь к чемпионату по скоростному лазанию по веткам! – тяжело вздохнула я.

– И как? Получается? – Соколов не упустил случая позубоскалить.

В тот момент я забыла, что боюсь высоты и доберманов и почти собралась слезть с ветки и надавать нахалу по голове, хотя, конечно, вчера сама нарвалась.

– Пока не очень, нужно еще немного потренироваться.

Римир сверкнул глазами, на мгновение опустил голову, снова поднял и пристально посмотрел мне в глаза.

– Ну, привет, клубничка, – вдруг совершенно другим тоном пропел Соколов, убирая руки в карманы джинсов. – Слазь, собака не кусается…

 

Глава 4

 

Юля

Первой мыслью, которая проскользнула в моей голове, было «слезать категорически нельзя». Второй – а чей, собственно, пес до сих пор плотоядно посматривал на мои ноги, свисающие с ветки?

Третью мысль – как мне отсюда слезть – я решила временно не думать.

Четвертая – как Мир здесь так удачно оказался – пронеслась фоном, надолго не задержавшись.

– Юлька, слазь давай, он правда не кусается, – продолжал уговаривать меня Римир тоном отъявленного змия‑искусителя.

Мне кажется, примерно с той же интонацией уболтали Еву съесть яблоко в далеком прошлом.

– Откуда ты знаешь? Он что – твой? – озарило меня.

– Нет, просто по глазам вижу, что он нормальный парень. Да, блохастый?

Пес завилял попой, продолжая спокойно сидеть на месте.

– Соколов, если я узнаю, что он твой…

– То что ты мне сделаешь? – заинтересовался Римир.

Логичный вопрос, конечно. На который ответа у меня не было.

Видя, что я замялась, Римир победно сверкнул глазами и продолжал издеваться:

– Как там погодка наверху? Не дует?

– А как там зуб? Не ноет? – психанула я.

Римира знатно перекосило, а я поняла, что совершила тактическую ошибку. Нельзя было ему об этом напоминать!

– Юлька, а скажи мне, пожалуйста, чем вам с Серафимой не угодила преисподняя, что вы в этот мир пришли наносить добро и причинять справедливость? – уточнил Римир.

– Соколов, это каким полушарием понимать? – ахнула я. – Ты себя видел вчера в зеркало? Щеку свою видел? Да ты даже говорить нормально не мог!

– Вот поэтому я и спрашиваю, что вам в преисподней не сиделось, девочки? Сам Люцифер аплодировал бы вам стоя за ваш злодейский план.

– Мир, флюс – это не шутки! Мы для тебя старались, сам бы ты когда к стоматологу пошел?

– Сегодня! Я записан был еще вчера! Шкода, блин! Слазь давай.

– Ну Шкода, и что? Фамилию не выбирают, какой родители наградили, ту и ношу с гордостью, – возмутилась я. – Не буду я слазить.

– Почему?

– Я боюсь, – честно призналась я.

– Да он не кусается!

– Я высоты боюсь! – взвыла я.

Соколов сверкнул глазами, опустил голову, и я увидела, как задрожали его плечи.

Ладно, счет один‑один, а карма в моем случае работает почти молниеносно.

И пока я негодовала от его коварства, к нам присоединилось еще одно действующее лицо.

Лицо было голубоглазое, имело очень короткую стрижку ежиком, высокий рост и такие же нахальные, как у Римира, карие глаза, и по этой причине доверия у меня не вызвал.

– Кас, ко мне! – гаркнуло лицо, подзывая пса.

Тот вскочил на лапы и в два прыжка приблизился к новоприбывшему, которого я к тому моменту уже тихо ненавидела и почти записала во врага номер один.

Тем временем злодей приблизился к Римиру и пожал ему руку так, словно они были старыми знакомыми.

– Как жизнь? – уточнило лицо у Соколова.