Развод. Ты останешься моей
Еще есть способ – рутина. Те самые ежедневные обязанности, от которых иногда становится тошно. Быт, на который хочется иногда забить, закрыть глаза… В стрессовой ситуации именно рутина становится спасительным плотом, соломинкой для утопающего.
Начинаешь и втягиваешься…
Знаю, это работает. В прошлом была ситуация, когда после трагедии я полностью ушла в себя. Неспроста мы с Митей не спешили завести еще одного ребенка, после Паши.
Виной тому был выкидыш, который случился, когда Пашке было два с небольшим.
Какое‑то время я думала и даже была уверена, что сама виновата в потере ребенка. Пашка был крупным, роды – тяжелыми. Врачи рекомендовали сделать паузу, если вдруг захочу родить еще, а я была настолько восторженна и счастлива, что решила – два года вполне достаточная разница.
Забеременела…
Я даже не думала о сложностях в то время, была уверена, что все получится. Но судьба распорядилась иначе, и я до не могу понять, почему я? Для чего мне нужен был опыт этот болезненной потери? Вопрос остается без ответа.
Вторая беременность пошла тяжело сразу же: ужасный токсикоз, изжога, слабость, мое давление скакало, как ненормальное, постоянный тонус и выделения… Я изо всех сил пыталась сохранить ребенка, но не вышло, и на меня накатило ужасное отчаяние.
Черная‑черная депрессия.
Сильная душевная боль ранит не меньше, чем физическая. Окаменение сковывает все тело, вместо сердца – будто гранитный камень. Вдохнуть и выдохнуть полной грудью кажется нереальной задачей.
Я так сильно переживала боль утраты, что я потеряла себя как живое существо, как дочь, как мать… Как жена? Боже упаси… Я с трудом выносила любые прикосновения, а секс был вычеркнут из жизни на несколько долгих месяцев.
Я в то время вообще вспоминала и понимала, что за пределами океана моей боли был кто‑то еще, когда эти люди появлялись в поле моего зрения.
Дима тогда был рядом. Родители тоже…
Но именно Дима… он вытаскивал меня…
Не сдавался, хотя иногда я говорила ему в запале ужасные вещи и совсем не спала с ним, как женщина. Муж был якорем для меня в то время… Он вынуждал меня жить дальше, вытаскивал, ослепшей от слез, и заставлял заниматься рутиной, сыном, бытом.
Я оттаивала понемногу, и в этом была исключительно его заслуга, заслуга моего мужа – первого, любимого и единственного мужчины в моей жизни.
Боль удалось отпустить не сразу, потом жизнь начала играть новыми красками.
Как я была благодарна Диме за терпение, за все… За то, что он был рядом и не опустил руки, хотя мог бы, да? Конечно, мог! Тысячу раз мог встать и уйти: какому мужчине понравится, когда вместо жены – заплаканный зомби… Но именно его любовь меня спасла.
Потом у нас случился новый опыт во многих сферах нашей жизни – и в сексе, в том числе. Мы та‑а‑ак друг другу открылись, не передать словами!
Шестнадцать лет нашей жизни проносятся перед глазами, и меня накрывает шоковым состоянием, за которым возмущением ревет вопрос, буквально накатывает штормом: неужели… все?!
Наша история прекратит существование вот так, да?
Когда было трудно, мы сплотились, а в сытости не смогли удержаться?
Пресытились?
Наверное, я дала этому мужчине все, что могла, и он пошел за новым опытом.
Сорок лет для мужчины многое значит…
Это пороговая величина.
Что ж, порог его новой жизни начался бурно, грязно, скандально.
С огоньком…
Да с таким, который к чертям может спалить все!
* * *
И вот сейчас… я снова чуть не ныряю в дурные мысли, но уже распознаю мигающие маячки и понимаю: стоп… Стоп, важно притормозить и не погружаться в депрессию.
Что случилось, того не изменить.
Предательство мужа, его ошибка… Да что угодно!
Оно есть и от него никуда не деться.
У меня был опыт, когда любимый человек меня спас, теперь настал момент, когда понимаешь, что и любимые ранят.
Больно‑больно…
И это тоже можно пережить, так?
Ради еще одного малыша, которого очень‑очень хочется выносить и родить…
Пашка уже большой. Иногда мне кажется, что мы с Димой ему только мешаем, настолько он самостоятельный и зрелый в некоторые моменты. Разумеется, он все еще мой малыш, мой мальчик, но я чувствую, что хочу выносить и родить еще одного ребенка. Почувствовать, как в тебе вырастает новое зернышко, – бесценно.
Поэтому стоит начать: есть рутина, есть обязанности. Есть суть обыденных вещей, которая прекрасна.
Я цепляюсь за это и намечаю шаги…
Собрав мужество в кулак, отправляюсь в сторону кухни.
Еще не дойдя до нее, мой нос улавливает запах свежего, недавно сваренного кофе.
Дверь открыта.
Я замираю в коридоре, осторожно заглядывая на кухню.
Кофе в такую рань мог сварить только один человек – Митя.
У него вообще патологическая любовь к этому напитку и потрясающее умение варить его вкуснее. Казалось бы, те же самые пропорции, действия, схема выверенная, но… из его рук всегда устойчивее молочная пенка и вкуснее контраст крепкого напитка и сливочной сладости.
Митя?
Муж не спит. Сидит за столом, запрокинув руки за голову.
Пальцы сцеплены на затылке в замок, большие пальцы медленно растирают виски. Лоб прорезают глубокие морщины.
Сейчас он выглядит старше своих лет…
Неужели тоже не спал?
Не плевать ли мне?
Набравшись смелости, вхожу в кухню, он сразу же вскидывается.
