Развод. Ты останешься моей
Цвет.
Объем…
Звук.
Потрясающий звук… секса.
Звуки, шлепки, стоны и рычание разносится на весь большой зал!
– Это что… Это что… Шутка такая, зятек! – голосит папа, увидев на экране голую парочку.
– Паш, пульт… Пульт! – хрипит муж, а я…
Боже, я застываю, потому что вижу, как на большом экране мой муж жестко сношает девку какую‑то.
Трахает ее сзади.
Голые. Дикие. Потные.
Еще и звуки…
– Сука… Трусы твои красные… А‑аррр… Не могу! – муж шлепает девку по жопе и смачно толкается бедрами вперед.
Врезается мощным тараном.
Она визжит, ахает, закатывает глаза, но изгибается ему навстречу, подмахивая.
– Дмитрий… Михайлович… А‑а‑а… Я вас люблю‑ю… О‑о‑о… Дмитрий… Еще…
Муж мнет ее бедра, толкается снова и снова.
Мне в глаза будто песок насыпали – все плывет!
Но обстановку я узнаю сразу же.
В груди разрываются снаряды.
Один. Второй. Третий…
На месте сердца – ошметки кровавые.
Узнаю комнату сразу же.
Это обстановка отеля, за городом.
Муж отмечал на работе важное достижение. Я обычно сопровождаю мужа в поездках, но в тот раз я не смогла поехать – у нас был аврал на работе, один дизайнер‑флорист сломал руку. Торжество одного из важных чинуш портить не хотелось…
Я помню, как муж мне позвонил.
По видео.
Показывал интерьер, шутил, а потом признался:
– Мне тебя так не хватает, Зой… Нам не хватает… – сжал член через брюки и приспустил их с трусами. – Давай, маленькая.
– Мить, ты что… Я обед готовлю, сын вот‑вот с тренировки вернется.
– Зоя, давай трахнем сладкую норку. Вечером буду не на связи. Будь послушной девочкой, папочка хочет сладкого… – начал дрочить по видео. – Спускай трусики, успеем…
Это в тот день, значит, мой секс‑гигант сначала по видео со мной развлекался, а вечером, позднее… в номере, шлюху какую‑то отжарил!
Душа покрывается пузырями, как от ожогов, лопается, сочится гноем зависти. Она… та сучка на видео, моложе меня.
Ей лет двадцать… От силы.
Грудь явно не знакома с кормлением на протяжении полутора лет.
Ее сиськи, как упругие мячики, туда‑сюда подпрыгивают от бешеных толчков мужа.
Тонкая девичья талия перетекает в подкачанный зад.
Лаконичная татуировка вдоль всего позвоночника распускается на попе большой красной розой.
– Ах ты ж… Шалава… Кто шлюха мокрая… Кто блядь? – стонет муж, ускоряясь.
А‑а‑а… Мне больно! Я‑то знаю, что он сейчас сделает, и он… делает это…
Меняет позу: приподнимает правую ногу, подняв стопу на кровать, и усиливает фрикции, рыча и трахая мощно.
Вены на шее вздуты, мышцы большого, сильного тела перекатываются под кожей.
– Я твоя… шлюха… Твоя блядь… Твоя конченая… блядь… – стонет девица.
Все окружение тонет в ее истошных визгах, стонах удовольствия, слезах и соплях…
У нее по лицу течет: муж долбит знатно.
Я сейчас… сейчас… сдохну…
– Да еб… Пашка, мать‑перемать! Пульт! – подрывается папа с места. – Выключи!
Глава 2
Зоя
Экран гаснет…
Стоны затихают.
– Ах ты шлюха… Шлюха, ска, я тебя в следующий раз прямо в розочку твою отдолблю… – голос мужа становится тише.
Касаюсь горла – там проволока колючая.
Свет в зале вспыхивает.
У всех потрясенные лица.
Покрасневшие.
Побледневшие.
Все в шоке…
В откровенном ступоре.
Лютый… лютый… кринж… как сказал бы сын.
У мужа лицо мрачное, глаза как темные дыры.
Мама держит ливерную колбасу на вилке для мяса.
Рука мамы так и застыла в направлении отца. Он поднимается и вытирает рот салфеткой.
– Спасибо, Ни‑на. Не хочу я больше ливерную колбасу, – медленно говорит папа. – Я теперь год на эту ливерку смотреть не смогу. Ну еб… зятек… Спасибо, поздравил!
Резкий жест.
Папа выбрасывает руку вперед!
Хрясь – ливерной колбасой по морде мужу.
