Ревизор: возвращение в СССР 33
Баринов прекрасно видел, что Волобуев чуть не поперхнулся, вчитавшись в этот документ, но сказал он ему совершенно спокойно.
– Ну, оставляй, будем разбираться.
***
Румыния. Бухарест.
Надежды на победу таяли на глазах. Третий и последний день конкурса подходил к концу. Галию отобрали в число тридцати претендентов на участие в финале, но на этом всё и закончилось. Дальше они с Валерой не прошли.
Он был откровенно разочарован и раздосадован. Но сколько Галия его не успокаивала тем, что никто из советских мастеров не взял ни гран‑при, ни первые премии, его это никак не трогало.
– Я должен был победить, – ругал он себя. – С чем мне ехать в Москву?
– С гордо поднятой головой, Валер! – ответила ему Галия. – Ты же сделал все, что мог, а дальнейшее не от тебя зависело. Приедешь, начнёшь работать. Постепенно освоишься, обживёшься, будешь в конкурсах дальше участвовать…
– Так! – решила подбодрить участников и манекенщиц глава делегации. – Завтра торжественное закрытие, и сразу в аэропорт. Так что, у нас один‑единственный вечер остался в этом замечательном городе! Заканчиваем свои дела и нас организаторы приглашают в ресторан!
***
Москва.
– Ну что, Погашев ни дома, ни в мастерской своей не появился? – спросил Василий Саврасова из угрозыска.
– Нет. Хорошо, что назначили встречу в ресторане.
– Ну что? Тогда я поехал. Время. Кто со мной?
– Трое ребят наших будет в зале, за соседним столиком. Вахтовиками прикинутся, орать будут громко, никаких подозрений не должны вызвать у Поташева. Ну и мы на подхвате на улице будем ждать.
– Хорошо, – провёл Василий по кучерявой голове.
***
Валерия не знала, в каком ресторане договорились встретиться сегодня негр и Сергей, и поехала на удачу в то же место, где они как‑то сидели все вместе.
Приеду заранее и постою на входе? Или дать денег швейцару, чтобы пропустил меня внутрь? – гадала она по дороге. – А на сколько у них назначена встреча? А вдруг они уже встретятся, пока я приеду?
Тут она увидела своё отражение в дверях электропоезда и ужаснулась. От слёз тушь растеклась. Она страшно смутилась, поняв наконец, чего от неё люди так шарахались. Вытащила носовой платок и начала вытирать подтёки, глядя на своё отражение в дверях.
Пассажиры смотрели на неё кто сочувственно, кто с усмешкой, но ей было всё равно. Тут судьба на кону!
Прибежав к ресторану запыхавшаяся, с растрёпанными волосами, она протиснулась сквозь очередь к швейцару и попыталась дать ему трёшку, но он сделал вид, что не видит её в упор. Она достала пятёрку, потом десятку…
– Гражданка, вам лучше уйти отсюда, – сказал он ей в конце концов.
– Да что ты себе позволяешь? – не выдержала она.
– Вы себя в зеркало видели? – жёстко ответил он. – Отойдите! У нас приличное заведение! Даже если я вас впущу, вас метрдотель выгонит!
В очереди сзади кто‑то засмеялся и Валерия в ярости замахнулась было кулаком на швейцара. Но тот ловко перехватил её руку и больно сжал, приводя её в чувство.
Она пошла вдоль витрин ресторана, вглядываясь в людей за столиками. Но не прошла она до конца, как к ней подошёл милиционер.
– Что вы тут делаете? – представившись, спросил он.
– Мужа ищу, – соврала она.
– В таком виде вы его только напугаете, – сочувственно проговорил он. – И мне в любом случае тут скандалы не нужны. Если наброситесь на него из‑за любовницы, то имейте в виду, в отделение поедете все вместе, и я похлопочу, чтобы быстро вы оттуда не выбрались. Будете потом на работу справку из милиции относить, почему не появились на рабочем месте. И вряд ли вам это на пользу пойдет.
Да пошёл ты! – мысленно ругнулась она и пошла обратно ко входу в ресторан, надеясь, что Сергей ещё не внутри ресторана, и она поймает его у входа.
***
Вернулся с лекции из медицинского центра большого промышленного предприятия, выпускающего электродвигатели. Этот фабричный больнично‑поликлинической комплекс поразил меня своим современным оборудованием и количеством медперсонала. На базе их больницы обучались студенты‑медики. Любой сотрудник предприятия мог оказаться на приёме у профессора медицины. Своя аптека с рецептурно‑производственным отделом. Просто закачаешься! Вот такой советский заводской быт…
Больше всего меня интересовало, что они положили в свёрток, что вручили мне после лекции… Горчичники с бинтами? Ампулы с витаминами и шприцы? Но там оказалось все совсем не так радикально – несколько коробок с отечественными шоколадными конфетами и импортным печеньем.
Бабушка, в отсутствии Галии, сама распаковывала этот подарок и осталась очень довольна. Разглядывала каждую коробку. Предложил им тут же открыть что‑то из этого к чаю. Она обрадовалась. Это поколение еще помнит те времена, когда кусок рафинада был за шикарное угощение… Что уж тут говорить про импортное печенье.
Только мы расселись вокруг стола, в дверь позвонили. Это оказался Костян Брагин. По его довольному лицу понял, что он с хорошими новостями. Пригласил его к нам за стол.
– Отец ездил сегодня в комиссию по усыновлению! – радостно сообщил он.
– Уладил?
– Вроде бы. Женька сразу директрисе в детский дом позвонила. Но та не стала в исполком названивать. Сказала, съездит завтра и всё узнает там на месте.
– Ну, надежда, во всяком случае, появилась?
– Батя так сказал, что явно больше, чем надежда.
– Но все же вы артистам, пока, не говорите ничего, потому как если снова откажут, это будет слишком больно, – подсказал я. – Пусть Александра Мироновна съездит завтра, всё выяснит… А я ей, может, и сам завтра позвоню.
– Давай договоримся, что если мы что узнаем, то тебе скажем, а если ты первый что‑то выяснишь, тогда сам дай нам знать. А то выходные на носу… Два дня в неведении… Женька мне всю плешь проест до понедельника.
– Да ладно, ладно. Зайду к вам, конечно.
– Завтра соревнования по стрельбе, ты помнишь? Мы к двум едем в часть.
– О, спасибо, что напомнил. У меня в голове только одно: не забыть жену вечером встретить в Шереметьево.
– О! Здорово! Соскучился?
– Спрашиваешь! Конечно!
– Кстати! Забыл сказать, что отец обещал нам телефон выбить! – улыбнулся во все тридцать два зуба Костя.
