Ревизор: возвращение в СССР 34

Усадив Соловьева у стола, он взял из сейфа дело Ивлева и начал его снова изучать, пытаясь понять, как такое возможно?

Сосредоточившись на деле, он вскоре заметил ту странность, что его напрягала в прошлый раз, когда он дело просматривал, но тогда его все отвлекали, то звонками, то вызовами на совещания, и он это не сообразил.

– А где в деле обязательство сотрудничать с нами, спрашивается? Или у вас в Москве принято отдельно такие бумаги хранить?

– Да нет, оно в самом начале должно лежать, сразу за анкетными данными, – робко ответил старший лейтенант, вставая со стула.

– Да сядь ты обратно… И если его здесь нет, то что получается, он его и не подписывал?

– Получается, что нет, – согласился с ним Соловьев.

– Ну, знаете ли, это переходит все границы разумного! – полковник даже немного кулаком пристукнул по столу. – Кого мы на Кубу отправляем? Человека, который даже неофициально отказывается с нами сотрудничать? Может, есть какие‑то разумные объяснения, почему это возможно? А, Соловьев?

– Никак нет, товарищ полковник! Знаю только то, что этот Ивлев регулярно приходит к нам лекции читать!

– Студент? Лекции читать?

– Так точно! Я даже был на двух из них. Уверенно работает, этого не отнять.

Третьяков совсем уже ничего не понимал. Студента приглашают лекции для офицеров читать? Человеку, не желающему сотрудничать с Комитетом, показывают десятки действующих офицеров? Где здравый смысл и элементарные меры безопасности? Да и что он вообще полезного сказать может? Ну, разве что для старшего лейтенанта… Похоже, этот Соловьев звезд с неба не хватает… Ему и из газеты дай передовицу прочитать, так он и из этого что‑то почерпнет и скажет, что было полезно…

– А лекции эти кто разрешает? Кто согласовывает?

– Кто разрешает, не знаю, а согласовывать текст, сам видел, Олег Петрович ходил во второе главное управление. Такие вопросы же в их ведении.

– Ну, столица… Значит, так. Вызванивай этого Ивлева и организуй с ним встречу. Пусть подписывает соглашение о сотрудничестве, если хочет куда‑то ехать. И то я еще буду разбираться, с чего вдруг такое поощрение для него выделено.

– А если откажется?

– А если откажется, то скажи, что не только никакой поездки не будет, но и уволят его с этого, как его, НИИ стекла, кажется? На который его на полставки устроили.

– Разрешите выполнять?

– Разрешаю.

***

С утра разбирался с рыбой. Ахмаду и Анне Аркадьевне еще до выхода на работу успел принести, потом сразу поехал к отцу. Думал Кире привезу и отдам, если его на месте не окажется, но у него сегодня занятий не было, так что и его застал. Давно с ним не общались, как‑то и засиделись, перетирая разные новости. И Диану с Фирдаусом обсудили, и про Тимура он мне рассказал, что он ему пишет, а я ему, что от него и Ветки узнал. Нормально так поговорили, душевно.

Вспомнил про совет Галии переговорить по поводу анонимки с Эммой Эдуардовной. А то что‑то вчера забыл ему последовать. Решил вначале позвонить ей от Тараса перед тем, как уезжать от него, а то мало ли, учитывая, что это уже третья декада июня, и экзаменационная сессия позади, ее и на работе не будет. Замдекана оказалась на месте и заинтересованно выразила готовность встретиться, когда я сказал, что разговор нетелефонный.

Встретила меня она с улыбкой. Тем более, что я шестой том Конан Дойля в подарок принес. Она вообще не против подарков, а тут еще и такая редкость… Изощренно, конечно, я действую… Знаю, что в советское время никогда не стоит без крайней нужды ссориться с человеком, который тебе том за томом дарит книги из одного собрания сочинений. Это ты отдельную книгу где‑то еще сможешь достать, а попробуй раздобыть отдельный том из дефицитного собрания сочинений… Шанс ноль целых, ноль десятых. Библиоманы те же наркоманы, только помешанные на книгах. И даря том за томом книги из одного сборника сочинений, ты их подсаживаешь, как наркодилер подсаживает своих клиентов на белый порошок. Хотя, к счастью, никаких поводов у нас ссориться с Эммой Эдуардовной и не было.

Книгу она даже убирать никуда не стала, оставила на столе, и даже одну руку на нее положила как бы невзначай. Сам библиофил, узнаю этот жест. Это когда книгу хочется открыть и погрузиться в чтение, а обстоятельства не позволяют. Ничего, я быстро изложу свой вопрос, и пусть запирается в своем высоком кабинете, чтобы не дергали, да читает…

Дал ознакомиться с анонимкой. Пожал плечами, когда встревоженная Эмма Эдуардовна спросила, кто ее мог послать, да прямо в Кремль.

– Увы, если хоть как‑то выделяешься из числа остальных людей, таких вот завистников тут же целая толпа образуется. А я же выделяюсь… Статьи в газетах, выступления на радио, на занятия я почти не хожу… Вот и пойми, кто именно пытается подгадить. – сказал ей, – я вам показал анонимку на случай, если и вам в МГУ такую пришлют…

– Не волнуйся, Павел, я тебя отстою, если что, – воинственно выставила грудь вперед Эмма Эдуардовна, – а в Верховном Совете у тебя точно не будет из‑за этой писульки проблем?

– Из‑за этой? Точно. Мне ее лично начальник вручил, а учитывая, что мы с ним не в лучших отношениях были, так он явно не нашел ни одного способа ее против меня использовать.

– Ну, это главное. Тебе очень важно продолжать там работать!

Попрощались, я вышел из кабинета и постоял немного. Усмехнулся, услышав через полминуты щелчок закрываемого замка. Эмма подождала немного на случай, если у двери ждали другие посетители, ну а раз никого нет, то можно и почитать подаренный мной том.

Хорошая она женщина, нравится мне, что она так книги любит. Но и себе на уме, вовсю мечтает получать дивиденды в будущем от моей успешной карьеры в Кремле… Мало ли, однажды ее бывший ученик поможет ей деканом стать. В МГУ без мощных подвязок это дело на гуманитарных факультетах затруднительное. У естественников все полегче, там хоть понятно, кто настоящая величина в науке. Защитил докторскую в двадцать семь лет на прорывном научном открытии, вот перед тобой и открывается тут же ослепительная административная карьера. А у гуманитариев как понять, где настоящий прорыв? Тем более полно деятелей, пишущих официально одобренные мутные книги по истории партии… Премии за них получающие, было бы за что…

Ну а затем поехал к Сатчану…

Он, к счастью, занят не был, так что сразу ему и рассказал про анонимку, и даже показал ее.

– Решил предупредить на тот случай, если это дело рук Дружининой, помнишь такую? А то в таком случае и на тебя такое вот письмецо может скоро прийти… Возможно, уже и в дороге.

– А, эту, что профоргом на нашей будущей фабрике работала и пришлось ее убрать? У которой брат Сальников в Серпухове?

– Ту самую.

– А почему ты решил, что именно она тебя так атаковала? Переговоры же я с директором вел, после которых она с завода вылетела. Так что, по идее, если она, должна была на меня вот такую бумаженцию прислать.