Ревизор: возвращение в СССР 36

– А, ну это просто. – понял, что удивило супругу, Фирдаус, – это вопрос престижа и уважения. Правила бизнес‑этикета. Приехал бы на переговоры сам Тарек, у него бы выхода не было, он бы сидел на этих переговорах вместе со своим замом. Но мы же не владельцы компании, а только ее представители. Значит, ему не по статусу с нами переговоры вести. То, что пришел, поболтал о том, о сем – это уже достаточное к нам уважение. Мог бы и без этого обойтись, но в знак доброй воли и желания совершить сделку он поступил именно так.

– Слушай, а почему ты считаешь, что это нормально? – возмутилась Диана, – получается, что мы ему рожей не вышли с ним серьезные дела обсуждать?

– Ну почему сразу рожей? – озадачился подходом Дианы Фирдаус, – нормально у нас все с этим, в особенности у тебя. Я же говорю, это вопрос престижа крупного руководителя. Он может только с равным серьёзные дела обсуждать, или у него престиж упадет.

– Не понимаю я этого, – покачала головой Диана, – почему его престиж уменьшится, если он с нами несколько часов посидит…

Фирдаус был в растерянности. Ему очень сейчас не хватало рядом Павла Ивлева. Тот как‑то умудрялся сложные темы по рыночной экономике Диане объяснять так, что она сразу понимала. А у него вот как‑то не выходит, и все тут. Но ладно, он попытался еще раз.

– Ну смотри. Вот, к примеру, представь, что в СССР приедет не главный лидер какой‑то страны, а его представитель. Представляешь, как это будет выглядеть, если вести переговоры с ним будет лично Брежнев? Что будет с уважением к нему со стороны советских граждан? Они же обязательно спросят, почему не приехал самый главный общаться с нашим самым главным, верно?

– Да нормально советские граждане отреагируют. Гостеприимство для нас важнее этого вашего бизнес‑этикета. И я, к тому же, много раз читала в газетах о таких визитах, когда не самые главные приезжают иностранные лидеры, а их представители. И Брежнев их вполне себе принимал, представляешь?

Отчаявшись что‑то объяснить Диане, и разочаровавшись в своем педагогическом таланте, Фирдаус просто махнул рукой и сказал:

– Слушай, я не знаю еще как объяснить. Давай, когда в Москву вернемся, ты своего брата спросишь об этом, ладно?

После чего пошел звонить отцу, докладывать о ходе переговоров.

Связь с Европой, как и предупреждали, была не очень хорошей. Звук то и дело пропадал. Но Фирдаус все же, пользуясь моментами, когда слышно было хорошо, рассказал о ходе переговоров и попросил дальнейших инструкций.

– Говоришь, у них свой кожевенный завод в Сан‑Кристобале? Не знаю, где это, посмотри на карте. А еще лучше попросите, чтобы вас туда отвезли. – велел Тарек.

– А зачем? – громко спросила прямо с дивана Диана, и Тарек ее услышал.

– Посмотрите там качество кожи. Ознакомитесь с ценами. Если цены и качество хороши, будем обсуждать с ними дополнительно поставки для нашего производства в Европе.

– Но я ничего не понимаю в качестве кожи, – растерянно сказал Фирдаус отцу. – Нам надо было брать технолога с собой…

– Попросишь Диану, она глянет, женщины из‑за того, что ходят с кожаными сумочками, прекрасно разбираются в качестве кожи. И попросишь их нарезать образцы каждого вида кожи, привезешь, их посмотрит наш технолог.

Связь снова ухудшилась настолько, что пришлось свернуть разговор.

Фирдаус положил трубку и грустно посмотрел на Диану.

– Кажется, нам придется еще лететь и в этот Сан‑Кристобаль. Я спущусь вниз, попрошу у портье карту. Надо хоть глянуть, где это вообще находится в этой стране.

Диана в ответ скорчила ему страшную рожу. Ей что‑то уже начало надоедать заниматься бизнесом. Плюнуть на все это дело и попроситься в кадровые офицеры КГБ, что ли? Она не сомневалась, что ее возьмут. Уж после того, что она сделала для комитета в Италии так точно. Кому угодно Андропов почетные грамоты не раздает. Но, блин, тогда явно придется расставаться с Фирдаусом. Он капиталист, он не поймет. Блин, а она его любит. Нет, все же придется оставаться пока в бизнесменах…

***

Москва

Николай Васильевич Перепельцев, британский шпион в СССР, готовился к очень важной встрече.

Он сам в свое время вышел на британскую разведку. Когда были на экскурсии в Манчестере, он отправил на почтовый адрес МИД Великобритании письмо с просьбой наладить для него связь с британской разведкой. Сначала нашел адрес МИДа, а потом и письмо отправил. Купить конверт с марками оказалось вообще легко, он заявил, что хочет отправить письмо своей супруге в СССР, вложив туда открытку с видами Лондонского моста. Почему бы и нет, вполне законное желание советского гражданина. Перепельцев специально долго приставал к сопровождавшему их в роли переводчика сотруднику КГБ, прося уточнить, где конкретно они были на экскурсии, чтобы указать все эти места якобы в письме жене. Так ему надоел, что тот стал избегать его. Чего он и добивался.

Так что все меры предосторожности, что предприняли при вывозе группы за рубеж, чтобы избежать такого варианта развития событий, были насмарку. Он с презрением думал о КГБ – они считали, что если советских граждан заставить ходить группой, а ночевать в каютах теплохода, на котором и приплыли на экскурсию, то ни один из них не придумает, как предать свою родину? Какая наивность!

Не раз, правда, мелькала тогда мысль вообще отстать от группы и остаться в Британии. Но он преодолел это желание. На что он будет тут жить? Он даже языка не знает. Пригласят его на это их «BBC» выступить, для газет пару интервью возьмут, а дальше напрочь забудут. И что он будет делать в возрасте сорока пяти лет, пароходы в доках разгружать? Нет, искусству много работать за маленькую зарплату он и в СССР овладел в совершенстве.

Значит, нужно несколько лет поработать на британскую разведку, оставаясь в СССР. Передавать им информацию, до которой дотянется на своем рабочем месте, накопить сотню тысяч фунтов на счету в британском банке. А потом они ему помогут сбежать из СССР на Запад. И вот тогда уже, с солидным счетом в банке, он будет жить там важным господином. Да, ради такого стоит рискнуть…

Британцы вышли на него в Москве только через месяц. Вначале осторожничали, не совсем доверяя. Но когда он, пользуясь переданным ему крохотным фотоаппаратом, стал им сотнями передавать микрофильмы с документами с грифом для служебного пользования, появилось и доверие. И сумма на его счете в Лондоне стала стремительно расти.

Но все же пока что до той сотни тысяч фунтов, которой он хотел достичь, было еще далеко. Он сделал запрос своему куратору, как ее увеличить. Тот подсказал ему, что Лондону очень интересна любая информация о советской программе биологического оружия. А если он не только может что‑то раздобыть, но и поможет найти британцам агента, работающего в этой сфере, то сумма на его счету сразу подскочит до желанной им сотни тысяч. Они подсказали ему и где именно он должен искать такого человека…

Николай Васильевич со всей присущей ему обстоятельностью принялся работать над этой задачей.