Ревизор: возвращение в СССР 36

Четыре лекции в промтоварных магазинах я чередовал со звонками по предприятиям, которые курировал. Спрашивал тех из руководства, кого получалось застать на рабочем месте, все ли в порядке, нет ли какой‑то необходимости в моем приезде? Все отчитались, что в делах у них полный порядок, приезжать мне никакой нужды нет. Так‑то у меня было часа два на случай, если все же придется куда‑то приехать… Но раз не нужно, то использовал их для того, чтобы отдохнуть перед визитом на «Полет». Длинный и непростой день выдался, так что просто поел, рухнул на диван и провалялся большую часть этого времени, поставив на всякий случай будильник на момент, когда надо выезжать.

Правда, проснулся до будильника, вспомнив, что музей же в Городне никто не рассматривал в прошлый раз… А его Захаров как‑то неофициально, без формального распоряжения, мне поручил тоже курировать. Точно может сегодня на совещании про него спросить. Эх, из дома не позвонить, поехал на почту, оттуда уже звонок сделал. Дозвонился Жукову, повезло. Тот доложил, что стройка движется неплохо, даже с опережением графика. Фух, успокоил, прямо камень с плеч… Евгений Семенович все же знает свое дело…

***

Москва

Приехал на совещание на «Полет». На удивление, сегодня опоздавших не было. Похоже, наше прошлое заседание получилось настолько напряженным, что никто не захотел попасть под горячую руку Захарова, опоздав. Он тогда очень уж жестко на Мещерякова наехал, показал всем свою натуру очень властного человека, не стесняющегося высказать свое недовольство. Все смирно расселись за столом. Никакой привычной расслабленной атмосферы. И что также необычно, пива никто себе тоже не налил, так, минералочкой пробавлялись… Значит, хотели быть в форме на случай неудобных вопросов.

Захаров откашлялся и сказал:

– Практически достоверно выяснили, что Дружинина случайно оказалась на нашем предприятии. Кроме того, в результате предпринятых Мещеряковым шагов удалось добыть на нее компромат, который не позволит ей когда‑либо выступить против нас. Я бы предпочел по этому пункту без подробностей…

Большинство удивлённо переглянулось. Что это за компромат такой таинственный, что про него рассказать даже нельзя? Правда, я заметил, что Сатчан при этих словах, в отличие от других, потупил взгляд. Похоже, мой друг знает…

Захаров же продолжил:

– Теперь нам нужно решить, как ее аккуратно, не вызвав подозрений в нашем участии в этом деле, убрать с предприятия…

– Ну, если без никому не нужных скандалов, привлекающих к предприятию внимание, то есть только один проверенный способ, – улыбнулся я.

– Какой же? – не удержался от вопроса Осипов.

– Повысить ее. Этому всегда рады… Какие уж тут тогда подозрения… – развёл руками я.

– Ну, так‑то соглашусь, рабочий вариант. И мужу ее подгадим, если она в одной организации с ним будет работать. С ее характером она быстро кучу врагов заведёт, которые на них обоих будут отыгрываться… – высказался и Бортко.

– Мне лично ее муж ничего плохого не сделал, и мне даже и жалко его, – не забывайте, он добровольно живет с Дружининой, – сказал я и члены нашего небольшого собрания дружно рассмеялись. Только Захаров ограничился улыбкой. – Ну и со стратегической точки зрения нам не выгодно иметь двух Дружининых в ВЦСПС. Не удивлюсь, если ее начальник, чтобы поменьше ее видеть на работе, начнет ее с проверками по московским предприятиям посылать. Вот уж, где она развернется. Товарищи, напомню, что многие московские предприятия имеют к нам некоторое отношение…

Снова все смеются, а Захаров только улыбается. Какой‑то он совсем напряженный сегодня. А ведь только начало недели. Поговорить с ним, что ли, про необходимость научиться расслабляться? Чего нам не надо, так это если он с инфарктом или инсультом свалится… Но нет, у нас статус и возраст слишком сильно отличаются. Он на меня, как на инопланетянина посмотрит, если только я такой разговор заведу…

– Значит, формально повышение, но по той линии, чтобы она никогда больше нам не смогла доставить неприятности в силу должностных обязанностей? – спросил Бортко.

– У нас в столице много организаций, которые никак с нашей сферой не связаны, наподобие Комитета советских женщин, или Советского Афро‑Азиатского комитета солидарности, – предложил я. – Вот в одну из них ее и надо пристроить каким‑то начальником. Лучше, конечно, не самым большим начальником, чтобы какая‑то управа на нее все же там была. Людей‑то жалко…

– Хорошая идея, я тогда сам этим займусь, – сказал Захаров, после чего окинул всех взглядом и назидательно сказал, – старайтесь вот также, как товарищ Ивлев, предлагать и здесь, и на своих рабочих местах, решения. А то обычно все только вопросы задают… А от вопросов голова пухнет…

Как же его жизнь достала начальственная, – понял я, не очень довольный таким замечанием. Особого дружелюбия оно ко мне среди коллег вызвать не сможет. Вроде, формально, меня хвалит, а на деле всех остальных ругает…

– Так, этот вопрос будем считать рассмотренным. Давайте теперь дальше, по предприятиям. Что у нас с ними? Кто начнет? – продолжил Захаров.

– Давайте я, – сказал Ригалев.

Быстренько доложил по своим трем объектам. Следующим за ним выступил Бортко. Затем Сатчан.

Наконец, очередь дошла и до меня.

– Ситуация по моим объектам штатная. Модернизация камволки идет по плану. Типография вообще опережает наш план, хватко Марьяна взялась за дело. Таксопарк – тоже вопросов нет, молодцы. Но, товарищи! Есть вопрос по магазинам. Проехался инициативно по открытым магазинам при предприятиях. Вот вкратце результат.

Рассказал про вонь в магазине при камволке, и про хамство продавщицы в магазине при кожгалантерейке. Ни то, ни другое никого не удивило. Тоже мне, все к такому уже привыкли. Но и возражать мне никто не стал, когда я сообщил, что первый магазин предложил руководству перенести в другое помещение, а продавщицу во втором уволить.

– А это все наши открытые магазины? – спросил Захаров, наморщив лоб, – если так, то что‑то мы очень низкими темпами двигаемся…

– Еще один магазин открылся, но почти сразу закрылся, – досадливо развел руками Сатчан, – у меня при «Луче». Канализацию прорвало. Там такое старье, что ремонт пару месяцев займет. Товар, к счастью, не пострадал. Пока будем реализовывать его по прежним схемам. А в октябре мне руководство обещало его снова открыть.

– А что, другое помещение нельзя найти? – недовольно спросил Захаров.

– К сожалению, это единственное свободное помещение, что подходит для этих нужд, перед проходной. Строить новое или ремонтировать это – займёт примерно одинаково времени. Но ремонт обойдется дешевле…

Только тут Сатчан, наконец, посмотрел на меня. Я сделал морду кирпичом – мол, мели, Емеля, я ничего против не имею. Обещал не сдавать тебя и свое слово сдержу.

– Так, еще вопросы какие‑то есть? – спросил Захаров. – Кстати… По музею в Городне у нас что?

– Давно не ездили. Сделал сегодня с утра телефонный звонок. Прораб сказал, что все идет с опережением графика. – сказал я.

– Так, Мещеряков теперь у нас освободился, вот вы с товарищем Ивлевым и съездите на этой неделе, не откладывая. Дело важное для всех нас, требует постоянного контроля.