Ревизор: возвращение в СССР 36

Мы с Мещеряковым кивнули. Ну а что, все правильно сказано. Тем более, вьетнамцы должны уже завершить самую важную для нас часть музея. Надо проверить, насколько качественно там проведены все работы…

– Так… А что там с проектированием ресторана, очистных, котельной? – спросил Захаров уже у Бортко.

– Все готово, Виктор Павлович. – отчитался тот. – Можно открывать финансирование и работать. Контакт с Жуковым я тоже держу, его вьетанмцы и с этим тоже справятся.

– Прекрасно. – настроение Захарова явно немного улучшилось. – Да, еще один вопрос. Товарищу Мещерякову, как показали недавние события, нужно пополнение. Причем из опытных сотрудников, неопытных он набрал уже достаточное количество. Нужны отставники МВД с опытом работы с хорошей репутацией. Ну и естественно, готовые работать с учетом нашей специфики, моралисты нам ни к чему. Если знаете таких, то обращайтесь прямо к нему. Но учтите, кого попало рекомендовать не нужно. Вы будете отвечать за тех, кого приведёте.

При этих словах Захарова Мещеряков как‑то странно потупил взгляд. Да и весь он сегодня какой‑то подавленный, если честно. Ладно, если у него есть что рассказать, узнаю об этом по дороге на стройку. При условии, что он может этим со мной поделиться, и вообще захочет. Надеюсь все же, что больших проблем у нас нет. И что Захаров ничего от нас не скрывает…

С заседания вышли вместе с Сатчаном. Вспомнил, что не передал ему автобиографию Ахмада.

– На машинке напечатали? – сразу обратил внимание он, – это хорошо, это тестю понравится. Ого, да тут три страницы! Не возражаешь, если я тоже ознакомлюсь?

– Да почему бы я стал возражать? – пожал я плечами.

Сели в его машину, он врубил лампочку в салоне и все внимательно прочитал.

– Какой интересный формат автобиографии, никогда такого не видел. Сам бы не жил в Святославле, решил бы, что это там так принято. Но я‑то жил… Признавайся – ты такой формат придумал?

– Есть такое, – согласно кивнул я.

– Мне бы тоже такой пригодился, когда людей набирать куда‑то надо, – сказал он, – велю своей секретарше перепечатать, как образец, прежде чем тестю отдавать. Она быстро сделает, не переживай, откладывать не буду.

– Да время пока терпит, – сказал я.

– И спасибо еще раз, что по магазину не засветил сегодня. Видно, что Захаров на больших нервах, мне бы могло за такое так влететь… Никто бы не посмотрел, что этого Горячкина мне Бортко порекомендовал. У кого подчиненный провинился, тот и виноват.

– Провел с ним работу по перевоспитанию? – спросил его с интересом.

– Провел, ой, провел! – сжал кулаки при воспоминании Сатчан, словно, можно подумать, измордовал лично главного инженера. – Так с ним поговорил, что он, такое впечатление, был ноги готов мне целовать за то, что я дальше по инстанции не передал информацию о происшествии. Он же не знает, правильно ты подсказал, что мне бы влетело не меньше, чем ему самому… Обещался полный порядок навести со своими бабами, и больше не трепать о наших секретах в постели.

Попрощались, и я поехал домой. Задумался о наших делах. Галию вчера в Сочи отправил, а мне сейчас тоже скоро на неделю в Берлин улетать… Причем улетаю в тот же день, когда она прилетает. Время вылета еще не знаю, так что даже и непонятно, удастся ли пересечься с женой до отъезда. Не повезет, так и не выйдет.

И Галия уже подхватит парней и няню, и поедет в Палангу, где ее должны ждать наши знакомые с прошлого лета, Наташа и Андрей из Махачкалы, теперь уже с дочкой Олей. Андрей уже директор обувной фабрики, а не замдиректора, как в прошлом году. Но мне все равно с ним не так и приятно общаться. Сначала нахамил мне, приняв за обычного студента, а потом, узнав, что я в Кремле работаю, сразу переобулся и начал заискивать. Сразу понятно, что я ему не друг, а он просто выгоду из нашего знакомства ищет. Моя бы воля, я бы тесно с ним не общался, но Галия с Наташей уж очень сдружились за прошлое лето. Ну а что – я постоянно в разъездах был, то приеду, то уеду в Палангу, с кем‑то надо же ей было общаться? Тетя Диля Оксану на поводке держала и контролировала, шаг вправо, шаг влево – расстрел, вот Галии и приходилось все время с этой Наташей общаться. Имею я право у жены подругу отбирать лишь потому, что мне ее муж не нравится? Жену люблю, поэтому вердикт мой прост – не имею.

***

 

Глава 2

 

Москва, возле дома Ивлевых

Как приехал, сразу вышел во двор гулять с Тузиком. Хорошо в июле все‑таки. Жара к вечеру спадает. Природа успокаивается, и возникает такое неуловимо приятное состояние, когда словно физически ощущаешь, как все вокруг отдыхает. Кажется, что даже деревья, скамейки во дворе, машины, дома, все вокруг испытывает облегчение, что жаркое солнце ушло и можно расслабиться, набраться сил перед следующим знойным деньком. А люди летним вечером словно оживают, начинают по сторонам смотреть, птичек слушать… Никто ни на кого не кричит.

Не то, что днем. Июльским днем по Москве люди передвигаются перебежками, ни на кого не глядя. Жара. Надо быстро попасть из точки «А» в точку «Б». Не до расслабона. Хотя, в Москве так люди передвигаются в любое другое время года тоже. Город такой. Мегаполис со своей энергией и ритмом. Даже сейчас, когда этому ритму далеко до темпов двадцать первого века, все равно ощущаешь, что здесь время не ждет, идет быстро, как бы подгоняет тебя, настойчиво толкая в спину… На контрасте со Святославлем особенно это было заметно в первые месяцы… Сейчас уже привык, заново, можно сказать, втянулся…

Так, неспешно размышляя, намотал кругов с песелем по району. И побегали, и погуляли. Красота!

Возвращаясь, заметил во дворе Гришу с Родькой. Подошел поздороваться. Родька сразу с Тузиком умчался. Взялся он в последнее время пса моего тренировать. Обучает его по покрышкам, вкопанным вокруг детской площадки, скакать. Оба довольны вроде.

– Как жена? Встретил‑проводил? – поинтересовался у меня Гриша, улыбаясь.

– И не говори, – рассмеялся я, – вроде на день приехала, а словно минута пролетела. Хожу, как неприкаянный, не могу поверить, что опять не вместе. Столько ждал, и снова ждать нужно.

– Ну, через неделю вернется же, – подбодрил меня Гриша.

– Через полторы. Вот только я в тот же день уеду в Берлин, аж до пятого августа, – мрачно кивнул ему я.

– Да уж, – почесал он в затылке. – Но, если подумать, знаешь, работа у твоей жены такая, что вот завидки прям берут. Это и язык не поворачивается работой назвать.

– Точно. Ты прямо зришь в корень, – откликнулся я. – Мы уже с Галией обсуждали, как нужно правильно отчитываться на работе о проделанной за лето работе, чтоб это вообще работой посчитали…

Гриша аж расхохотался, меня услышав.

– Да уж. Задачка со звездочкой, – произнес он, отсмеявшись.

– А у вас какие планы на лето дальше? – поинтересовался у Гриши.