Ревизор: возвращение в СССР 39
Пока Галия устраивала гостя за столом и предлагала ему чай с вкуснейшими вафлями, которые Валентина Никаноровна сегодня испекла на своей же вафельнице, которую недавно к нам принесла, я сходил в свой кабинет и притащил всю тяжелую стопку глянцевых итальянских журналов. Шапляков кинул на них такой же алчный взгляд, как Эллочка‑людоедка кинула бы на шубку из шанхайского барса, которую бы ей предложили к ее манто. Да уж, они точно ему нужны.
– Разрешите? – спросил гость, едва я плюхнул всю стопку на журнальный столик около дивана.
– Конечно, они уже ваши, – улыбнулся я.
Режиссер встал из‑за стола и переместился к журналам. Минут на десять мы его потеряли. Он весь ушел в журналы, перелистывая их один за другим. Иногда бормотал что‑то восторженно, пару раз я смог разобрать знакомые фамилии – Антониони, Де Сика… В остальных случаях не смог ничего понять.
Мы с Галией, понятливо улыбаясь, терпеливо дожидались в тишине, не испытывая ни малейшего стеснения из‑за того, что наш гость совсем забыл о нас. Регулярно общаясь с художниками, уже привыкли, что творцы в любой момент могут застыть на месте, забыв обо всем. Настолько им важнее та творческая идея, что пришла в голову, чем общение даже с людьми, которые им симпатичны. К искусству его служителей ревновать невозможно…
Наконец, Шапляков пришел в себя и сконфуженно повернулся к нам:
– Извините… Я несколько увлекся…
– Ну что вы! – первым отреагировал я, опередив жену, – не за что извиняться! Главное, что вроде бы нам понятно, что все это вам может пригодиться… А то я, признаться, опасался, что по моей просьбе привезли вам гору макулатуры, которая вам совсем не нужна…
– Нет, нет, тут все нужно! Практически в каждом журнале интервью того или иного маэстро киноискусства, подобраны журналы очень толково… В связи с этим у меня сразу вопрос – сколько я вам должен?
И Шапляков полез сразу во внутренний карман пиджака, явно за деньгами.
– Ничего не должны, Семен Денисович, – замахал я руками.
И Галия меня тоже энергично поддержала:
– Что вы! Не нужно ничего!
– Но как же! Я же вижу, что это очень дорогие журналы! И вам их из‑за границы привезли по моей просьбе!
– Понимаете, я за них ни копейки не заплатил. Муж моей сестры так богат, что он бы очень удивился, если бы я попытался хоть что‑то ему дать за них. И он, как и мы, понимает, что такое служение искусству, и очень рад, что эти журналы пригодятся такому увлеченному человеку, как вы, чтобы стать лучшим профессионалом, и порадовать зрителей… Так что никто никому ничего не должен…
– Мне неловко, конечно, но раз такое дело… Спасибо вам большое! И вашему родственнику тоже передайте огромное спасибо! – растрогался режиссер.
Посидели еще с часик, как и рассчитывали. И малыши, как ни странно, это время продержались, хотя я думал, что Галия скоро нас оставит и убежит их укладывать. Но режиссер так и не избавился от каких‑то мрачных дум, с которыми к нам и пришел. Лезть ему в душу с вопросами я не стал, мало ли, болеет сам, или кто из родственников. Кто же захочет такие вопросы с малознакомыми людьми обсуждать.
Проводив его, подхватили засыпающих прямо на глазах парней и потащили в спальню.
– Он всегда такой скованный? – спросил Галию.
– Нет, что ты! Обычно он душа компании, и такой весельчак. Не знаю даже, что с ним сегодня такое?
– Чужая душа – потемки, – пожал плечами я, – авось ничего плохого с ним не происходит…
***
Московский городской комитет КПСС
Захаров работал над письмами, когда помощник по селектору спросил, может ли он войти к нему с новостями.
– Заходи, Платон Семёнович, – велел Захаров.
Войдя в кабинет, помощник тщательно прикрыл за собой дверь, и этот жест дал понять хозяину кабинета, что новости у того такие, что никому их в приемной точно нельзя услышать. Он кивнул Еремееву на стул напротив, чтобы сел поближе и не нужно было громко говорить.
– Виктор Павлович, удалось выяснить, что первые игровые площадки начнут устанавливать уже на следующей неделе. И совсем не там, где вы запланировали… Гришин все полностью переиграл… Раскидал все площадки по всему городу. Насколько я понял, во дворах внуков членов Политбюро их разместить планирует. И своего внука тоже не забыл.
– Вот даже как… – задумчиво сказал Захаров.
Отпустив помощника, он принялся обдумывать ситуацию. Что же делать?
Гришин, раз раскидывает площадки по одной, явно не знает, какое массовое нашествие произошло у Ивлевых во дворе, когда там площадка появилась. Какой там шум и гам начался, когда куча детей со всех окрестных дворов прибежала…
И ведь то же самое точь‑в‑точь случится с каждой площадкой, которую Гришин для внуков членов Политбюро установит. Дети членов Политбюро часто занимают совершенно обычные позиции и не рвутся к власти. Врачи, инженеры, учителя. Большинству, собственно, не за что сражаться – родители способны им со всем помочь и все обеспечить в материальном плане. Так что живут они безо всякой охраны, в таких же домах, как и все остальные москвичи. Ну, разве что квартиры эти повышенной комфортности, как правило. Некому будет остановить ту детскую орду, которая нахлынет со всех сторон на эти площадки.
И что неизбежно случится после того, как это произойдет, тоже, в принципе, понятно. Дети членов Политбюро тут же помчатся жаловаться своим родителям на то, что после установки детских площадок их уютные московские дворы превратились в место для сбора всех московских детей, и шум и гам не дает покою… Как те отреагируют, тоже понятно. Выскажут свое недовольство лично Гришину. Мол, что ты творишь, Виктор Васильевич? Пусть и из самых лучших побуждений?
Так… А что Гришин сделает в ответ? Наверное, тут же попытается перевести стрелки на него, Захарова. Исходя из этого, ему и влетит… Если все так, то нужно бежать к Гришину и предупреждать его о неожиданном эффекте, который будет, если площадки по одной устанавливать…
Правда, не факт, что Гришин ему поверит… Очень сложно все с такими серьезными людьми. Они ищут подставу даже там, где ее нет. Еще вообразит начальник, что это какая‑то изощренная хитрость с его стороны, чтобы вернуть площадки на прежние, намеченные им места. Это раз. И еще один момент. Гришин же ему ничего по этому поводу не говорил. Вообразит еще, что он следит за ним… Это два.
Так и что же делать?
И есть еще один момент. Он уже и перед женой похвастался, что скоро у внуков будет очень современная игровая площадка, которой гордиться можно будет. И Сатчану с Ивлевым пообещал установить такие в сентябре. Перед ними тоже будет неудобно. Тем более Ивлев все это придумал, и его расстраивать неохота особенно. Сатчан – что Сатчан? Хороший парень, ну так много у него таких хороших парней. А Ивлев – талант. На отдых поехал, и привез тут же готовый план по расширению сфер влияния. Да такой хитрый, что замминистра киевский еще счастлив был, что пошел под его руку… Далеко пойдет парень, и нужно сделать все, чтобы он другого себе покровителя, помимо него, Захарова, и не искал.
