Ревизор: возвращение в СССР 39

– А чего ты в комнате готовишь, а не на кухне? – поинтересовалась тем временем у подруги Галия, наблюдая, как Ксюша убирает в сторонку кастрюльку с каким‑то варевом и ставит на ее место чайник.

– Так вечер сейчас, – махнула рукой Ксюша, – ни одной конфорки свободной не найти, все заняты. Пока все не приготовят, можно даже не соваться.

– Так можно поставить заранее. а потом ходить просто посматривать, как готовится, добавлять, что надо, – удивилась Галия.

– Снимают! – со злостью ответила Ксюша. – На секунду не уйти. Я пару раз так ставила кашу. Только отойду к Максиму, вернусь, конфорка занята, каша моя рядом на подставке стоит недоваренная…

– Кошмар какой, – Галия сочувственно смотрела на подругу.

– Да. Я попросила Юрку, он нашел мне плитку вот, – кивнула Ксюша. – Вечером хоть могу сама сделать себе или малышу что нужно, если днем не успеваю.

– Да уж. Неприятно, – сидел и смотрел я на подругу жены и думал мрачные думы. Это сейчас Максим мелкий совсем и толком не ползает пока даже. Но ведь буквально несколько месяцев пройдет, и все. Как говорится, «туши свет, кидай гранату». В комнатенке в непосредственной близости от малыша плитка, утюг, кастрюльки и чайник с горячим… Я уж не говорю про всякие прищепки, булавки, заколки‑невидимки и прочую хрень, которая лежит тут у Ксюши на полках и тумбочке. Надо Галие посоветовать как‑то аккуратненько с подругой поговорить на тему, «чего не должно быть возле ребенка, если он тебе нужен живым и здоровым».

Пообщались мы буквально минут пятнадцать, только чаю успели попить, как в комнату требовательно забарабанили.

– Ксюша, возвращай тазик, – потребовала соседка, стоя на пороге и с любопытством высматривая, что происходит в комнате. – Я не могу весь вечер ждать, пока ты прохлаждаешься.

– Сейчас все сделаю, – кивнула в ответ Ксюша, виновато посмотрев на нас.

– Ксюша, все хорошо, занимайся делами, – подхватилась Галия. – Мы подождем и за Максимкой присмотрим.

Пока Ксюша побежала срочно стирать вещи, я предложил жене немного навести порядок в комнате.

– Неудобно как‑то, – неуверенно сказала Галия.

– Удобно. Поверь, – ответил ей, снимая пиджак и вешая его на спинку стула. – Она же зашивается просто, сама видишь. Ей лучшая помощь сейчас, это сделать что‑то по дому, а не глядеть сочувственно и за руку держать.

Шустренько занялись с Галией делом. Пока я подтягивал и нормально закреплял веревки для сушки вещей, жена быстро перебрала и сложила детские вещи, а также погладила пеленки. Потом вместе с ней разобрали посуду и хозяйственные мелочи, постаравшись организовать хоть как‑то небольшое пространство комнаты. Когда услышали, что Ксюша подходит к двери, метнулись быстро по своим местам, типа ничего не делали.

Помог Ксюше вывесить постиранное белье, отшучиваясь от благодарностей за то, что натянул нормально веревки.

После сразу засобирались домой. Было понятно, что Ксюше еще много надо сделать и чувствует она себя неудобно, что не может нормально принять гостей. Так что похвалили ее снова, что хорошо справляется, пожелали здоровья и попрощались.

Уже когда выходили, Галия отстала немного с подругой, пропустив меня вперед. Догнала на выходе из квартиры очень довольная.

– Взяла деньги, – объяснила мне свою радость жена, когда сели в машину. – Ты знаешь, даже особо не сопротивлялась. Думала, дольше уговаривать придется. Она же такая щепетильная в этом вопросе

– У нее сейчас такая жизненная ситуация, что не до щепетильности, – покачал я головой.

– Я просто в ужасе, – кивнула жена, сразу погрустнев. – Совсем не ожидала, что все так будет…

– Никто не ожидал, – согласился я. – И самое главное, непонятно, что делать и как ей помочь.

– Будем приезжать, помогать чем можем, – ответила Галия. – Ксюша хорошая, она справится. И малыш подрастет, в ясли отдаст его, полегче будет.

– Ну да, пока так, – кивнул в ответ жене.

– Я еще подумала, – просияла вдруг Галия. – Может, давай Ксюшу с малышом возьмем следующим летом с нами отдыхать? Дети будут играть вместе, здоровья наберутся. И Ксюша отдохнет.

– Идея хорошая. Ближе к следующему лету к ней вернемся, – ответил я, отчаянно стараясь скрыть свои истинные эмоции по этому поводу. Что‑то я не в восторге от этих сиятельных перспектив. Только избавились от Наташи с Андреем, я надеюсь, так тут уже новые восхитительные компаньоны намечаются…

***

 

Глава 4

 

Москва, у дома Ивлевых

Приехали от Ксюши домой уже в темноте, и с удивлением увидел в свете фар неподалеку от нашего подъезда Шаплякова. И Галия его тоже опознала, так что я явно не ошибся.

– Там Семен Денисович! А что он тут делает? – удивилась жена.

– Может, забыл что‑то у нас, когда в гостях вчера был? Люди искусства, они такие рассеянные…

Галия ничего не сказала, и едва я остановился, тут же выскочила из машины:

– Семен Денисович! Что‑то случилось?

Я тоже дверцу приоткрыл, но пока не вылезал. Странно все это…

– Галия, здравствуйте! Могу я переговорить с вами наедине?

– Вот так, на улице, в темноте? – растерялась жена, – может, к нам пройдем? Чайку организуем?

– Я недолго, и домой уже сразу и поеду…

– Ну что же… Паша, а ты домой иди. Валентину Никаноровну отпустить надо.

На маньяка режиссер не походил ни разу, так что я запер машину да и пошел домой. Любопытно, конечно, было, что у него там произошло такое, что потребовалось к нам приезжать, но сразу ничего в голову не пришло, а дома сразу захватила обычная рутина. Дети не спали, Валентина Никаноровна сразу мне их передала, едва разулся, а сама домой поспешила. Малыши обрадовались папке, загугукали, а я занялся тем, что делал только наедине с ними – продолжил учить их говорить «мама». Надеюсь, уже скоро один из них Галию порадует…

Галия пришла быстро, минут через десять, прервав, само собой, наше тайное занятие по изучению первого и самого важного слова. Только палец показал сыновьям, прижатый к губам, мол, не выдайте меня, когда входная дверь хлопнула.

– Ну что, родная, в гости заходить отказался?

– Ага, – односложно сказала Галия.

– И в чем там вопрос, что он так поздно приехал?

– Да я так поняла, что он давно уже приехал, нас просто долго ждал, – только и сказала жена, не дав конкретный ответ.

Так… Это становится интересно… Какие‑то тайны.