Ревизор: возвращение в СССР 44

– Они дерзкие, господин, это вы правильно их охарактеризовали. Но и умные одновременно. Связать главу сицилийской мафии через семейные связи, назначив его племянника на высокий пост – это сработает практически в любой стране. Главное, что этот племянник – любимый родственник у своего дяди, как я понимаю, и сыновей у него нет. Это очень мощная комбинация, чтобы его обезоружить. Ну и предложение усилить защиту предприятия через рост карьеры для местного полицейского, отца этого племянника – тоже вполне реалистичное. И да, любой бандит дважды задумается, стоит ли трогать предпринимателя, если тот покажет прочные связи с другими сильными бандитами. Что палестинские боевики, что японские – такие знакомства заставят этого сицилийского бандита намного больше уважать нашу фирму… И дважды подумать перед тем, как сделать какой‑то шаг, что может нам не понравиться… Разве что может и нет нужды еще и японских бандитов туда тащить, палестинских боевиков вполне должно хватить, чтобы продемонстрировать, что у нас есть зубы. Ну и опять же, связать выплаты за охрану с ростом производства на заводе – тоже умный шаг. Этот молодой человек действительно хорош, как вы и говорите…

Молю Аллаха, чтобы он дал мне здоровье, и я мог увидеть, как в будущем расцветёт семейный бизнес Эль Хажж, и с гордостью помнить о том, что и мой скромный вклад в этом тоже имеется…

– Спасибо, Нурек, – растрогался Фирдаус. – Ты уже столько лет с нами, что фактически уже не наёмный работник, а член семьи. Скажи, тебе хорошо тут, в СССР? Может быть, желаешь служить нашей семье на благо в Италии? У тебя есть право выбирать, учитывая твои заслуги перед нашей семьёй.

– Нет, господин, пока вы преимущественно будете в Москве, я тоже буду здесь. Вот если вы уже окончательно переедете в Италию, тогда я буду признателен вам, если заберёте меня с собой, поставив на это место кого‑нибудь другого.

– Хорошо, Нурек, я учту это, – сказал Фирдаус. – И обязательно расскажу отцу о твоих соображениях по поводу предложений Ивлева. Пусть знает, что ты тоже считаешь их очень интересными…

***

Москва, Торгово‑промышленная палата

С самого утра понедельника, как и распорядился в пятницу вечером Блащицкий, секретарь вызвала к нему Андриянова. Тот вошел в кабинет к начальнику уверенно, поздоровался с улыбкой, что еще больше разозлило председателя.

– Проходите, Антон Григорьевич, садитесь, – холодно предложил подчиненному Блащицкий.

– Спасибо, Игорь Борисович, – присел Андриянов на стул возле стола председателя и вопросительно посмотрел на него.

–Антон Григорьевич, мне казалось, что в прошлый раз, когда вопрос о вашем недостойном поведении даже на партсобрании пришлось разбирать, мы полностью прояснили ситуацию, – ледяным тоном произнес Блащицкий. – Я достаточно четко и недвусмысленно дал понять тогда, что не потерплю в своем ведомстве подчиненных, для которых моральные устои – это пустой звук.

– Да, конечно, Игорь Борисович, – кивнул в ответ Андриянов, с лица которого моментально пропала безмятежная улыбка. – Я осознал свои ошибки, поверьте, и подобного никогда больше не допущу.

– Тогда почему мне вдруг рассказывают, что вы уже очередной женщине голову дурите? – свирепея, поинтересовался Блашицкий.

– Кто мог сказать про меня такое? – возмутился Андриянов. – Это наговоры. Да, я встречаюсь сейчас с женщиной. Разведенной, кстати. Но у нас серьезные отношения. У меня и в мыслях не было никогда ее обманывать.

– То есть это правда? – обманчиво тихо поинтересовался Блащицкий. – Значит, действительно вас видели на этой неделе с женщиной? Не обманули меня?

– Да, – кивнул Андриянов. – Но, повторюсь, у нас с ней все серьезно.

– Да кому вы голову дурите?! – рявкнул председатель. – Думаете, нашли наивную женщину из провинции, навешали ей лапши на уши, погуляли везде перед всеми, и теперь все грехи ваши спишутся? А как не нужна станет для прикрытия, так отправите ее обратно? Кому угодно можете эту чушь доказывать, но меня вы этим не обманете. Я знал, что вы гнилой человек и доверия не заслуживаете после той грязной истории, и теперь лишь окончательно убедился в том, что зря тогда вас из партии не выгнали и не уволили с позором. Не место таким в нашем коллективе.

– Но все совсем не так, – попробовал возразить враз побледневший Андриянов.

Он прекрасно понимал возможности человека уровня председателя Торгово‑промышленной палаты и осознавал, что ему в Москве точно места не будет, если он сейчас не сможет убедить того в чистоте своих намерений.

– Я очень люблю Оксану, – сказал Антон как можно убедительнее, – у нас все серьезно. Так что я не понимаю, почему вы решили, что это все обман?

– То есть вы предлагаете мне поверить, что вы за пару недель нашли женщину, полюбили ее всей душой и добились взаимности? – с сарказмом в голосе поинтересовался Блащицкий. – И где ж вы нашли ее так быстро? Она из провинциального города, как мне рассказали, заведующая детским садом. Как это она в Москве в поле вашего зрения вдруг так внезапно оказалась, да еще так вовремя?

– Мы с Оксаной вообще еще раньше знакомы были, – ответил Андриянов. изображая смущение. – Но тогда не получилось как‑то встречаться. А тут в Москве столкнулись, она к сестре на выходные приехала в гости. Ну и знаете, как бывает, вспыхнули прежние чувства, – начал самозабвенно сочинять Антон, стараясь говорить так, чтоб звучало искренне, – и теперь я без нее жизни не представляю. Впервые, наверное, осознал, что это именно мой человек рядом, моя вторая половинка…

– Ну‑ну, – скептично хмыкнул Блащицкий, на которого эти откровения не произвели ни малейшего впечатления. – Влюбился, Антон, значит, без памяти? – спросил он, переходя на «ты». – Жизни без нее не представляешь?

– Да, – с готовностью кивнул Андриянов. – Все так и есть.

– Ну так женись тогда, – предложил председатель, внимательно глядя на него. – Раз большая любовь и настоящие чувства, так веди в загс избранницу.

– Конечно. Я о браке подумываю, – ответил Антон, сразу поубавив энтузиазма в голосе. – Мы, правда, еще не обсуждали с ней этот вопрос… Но обязательно обсудим, не сомневайтесь…

– А я и не сомневаюсь, – кивнул Блащицкий решительно, хлопнув по столу рукой. – Поскольку теперь я это дело на самотек не пущу. Решим вопрос окончательно и бесповоротно. Значит, так, Антон! Даю тебе срок два месяца. До Нового года должен расписаться и свадьбу с этой женщиной сыграть. А не распишешься, тогда заявление по собственному мне на стол клади сразу же. Все понял?

– Но, как же… – немного заикаясь, начал говорить Андриянов, совершенно не ожидавший такого поворота. – Нет‑нет, я не отказываюсь, – сразу затараторил он, увидев изменившееся выражение лица председателя, – просто два месяца ведь всего… А надо же заявление подать. Да пока рассмотрят и дату назначат… И свадьбу спланировать… Я никак не успею за такой короткий срок.

– О, вот об этом даже и не беспокойтесь, Антон Григорьевич, – улыбнулся совершенно искренне Блащицкий, снова переходя на «вы». – Ради такого случая уж я помогу вам. Вы же наш сотрудник, а я своим всегда помогаю. Вам не говорили разве об этом? Поверьте, есть у меня возможности. Любую дату выберем. Да хоть на следующей неделе, хотите?

– Не надо, – замотал головой полностью сбитый с толку Андриянов, – невеста не успеет наряд выбрать… И гостей позвать надо…