Роковой свидетель

На серванте стояли несколько фото в рамке: женщина и два мальчика. Фото делались на протяжении примерно двадцати лет, но даже когда мальчики были совсем маленькими, женщина выглядела зрелой и суровой. Ее короткая седеющая стрижка‑боб была разделена на пробор и скреплена заколкой. На первом фото она плескалась в каменистом бассейне, мальчики едва доставали ей до колен. От одной фотографии к другой ребята становились все старше. Вместе с женщиной они выбирались на пляж и пикники. На последнем фото женщина сидела на больничной койке у окна, солнечный свет отражался от ее седых волос. Она стала худой и хрупкой, а мальчики выглядели лет на двадцать с небольшим. На всех фотографиях Эрика узнала Чарльза, и даже в детстве у него была та же застенчивая и вместе с тем зловещая улыбка. Другой ребенок был симпатичнее, улыбался широко и уверенно.

На большой книжной полке теснились ряды романов серии «Ридерз Дайджест» в одинаковых кожаных переплетах винного цвета, а вся нижняя полка была отведена под книги о Гитлере и двух мировых войнах.

Они прошли мимо небольшой аккуратной кухни со старыми на вид серыми шкафами. В задней части квартиры находилась спальня, скудно обставленная, с односпальной кроватью и шкафом.

– Вот телик, – Эрика показала на старый телевизор со встроенной видеомашиной, стоявший в углу. Он был отключен, кабель и вилка аккуратно скручены и закреплены скотчем, экран покрыт толстым слоем пыли. – Я не знаю никого, у кого нет телевизора.

– Я слышала, что у Мадонны его нет, – сказала Мосс. – Это о чем‑то говорит?

Эрика закатила глаза.

– Да. О многом.

– А из этого окна он пытался выпрыгнуть, – предположила Мосс. Оно было завешено тяжелыми красными шторами, стекло прикрывала сетчатая занавеска. Отодвинув ее, Эрика открыла большое одностворчатое окно. Снаружи был обрыв в несколько футов, под ним находился небольшой участок травы, а за домами шел переулок. – Вот где он ударился головой, – она указала на ржавый край оконной рамы. Эрика заметила грязный след на подоконнике и несколько пятен на ковре.

– Почему у него на ботинках была грязь? Мы же видели, как он разговаривал с Тесс, стоя в вестибюле с мусорным пакетом. Он выходил на улицу и собирал мертвых кошек? Нет, они были частично заморожены.

– Возможно, нам стоит проверить его морозильник, – решила Мосс.

Эрика закрыла окно, и они пошли на кухню. Там было то же самое, что и в ванной: никакой микроволновки, только старомодная газовая духовка с решеткой для гриля на полке над плитой. В углу гудел холодильник. Пахло жареной едой, но потрескавшиеся пластиковые поверхности были чистыми. Эрика нажала ногой на педаль мусорного ведра. Внутри лежал пустой чистый пакет. Металлическая раковина тоже была пуста, в пятнах от воды. Мосс села на корточки и открыла ящики морозильника.

– Картофельные вафли, говяжий фарш… О, и пакет с копченой рыбой. Больше ничего. Никаких мертвых кошек.

Они вышли из кухни в коридор, где стоял высокий шкаф с ключом в замке. Эрика открыла его. Полки до потолка были заставлены хозяйственными принадлежностями, чистящими средствами, рулонами мусорных мешков, лампочками, туалетной бумагой и кусками такого же мыла, как в ванной.

– У него нет ни телевизора, ни компьютера, ни радио, и он любит делать запасы. – Мосс обвела глазами все эти богатства.

– Да, но это не противозаконно, – возразила Эрика.

– Нет никаких признаков того, что он делал большую уборку, если только он не был в защитном комбинезоне и перчатках. Однако внутри мешка, с которым мы его поймали, ничего этого не было.

– Надо проверить общие мусорные баки, – решила Эрика.

– Самой не терпится, – кивнула Мосс.

В гостиной зазвенели часы с кукушкой, подавая сигнал о времени. Эрика вздрогнула. В этой странной, жуткой маленькой квартире время, казалось, остановилось.

 

8

 

Тщательный поиск в мусорных баках не выявил никакой окровавленной одежды или салфеток. В три часа ночи группа криминалистов закончила работу в квартире Вики, и место преступления затихло. Эрика сообщила команде, что они встретятся завтра в десять утра в участке Льюишем‑Роу.

– Подбросить тебя домой? – предложила Мосс. Фургон криминалистов уже покинул место преступления, а фургон подкрепления отъезжал. Теперь на узкой дороге было пусто и уныло, и лишь натянутая лента тихо гудела, вибрируя на сильном ветру.

– Все в порядке. Мой новый дом – через две улицы.

– Уже поздно. Давай‑ка я тебя отвезу, чтобы ты уж точно добралась в целости и сохранности.

Они сели в машину, Мосс завела двигатель и включила обогреватель. Эрика зажала замерзшие руки между бедер, чтобы скорее согреться. Мосс вручила ей пакет конфеток со вкусом щербета:

– Вот, держи. Заглуши вкус помойки.

– Спасибо. – Эрика положила конфетку на язык. Рисовая оболочка быстро растаяла, а восхитительная шипучая острая сладость ударила в нос, изгоняя воспоминания о том, как они рылись в мешках с вонючим мусором и протухшей едой.

– Что ты теперь думаешь о Чарльзе Уэйкфилде? – спросила Мосс.

– Пусть ночует в камере, а завтра его допросим.

– Как тебе кажется, он убил Вики?

– Это было бы легко и просто, но на данном этапе мне сложно связать его с убийством. Если только мы не найдем ДНК.

– Легко и просто не бывает никогда, – заметила Мосс. Эрика кивнула и закатила глаза.

– Дай‑ка мне еще одну конфетку.

– Я купила их детям, но до детей они так и не добрались. – Мосс встряхнула пакетик и протянула Эрике. – Больше всего на свете обожаю сахар.

– Они такие вкусные. – Эрика откинулась на сиденье и закрыла глаза. – Господи. Я с пяти утра не спала из‑за грузчиков.

Они отъехали от многоквартирного дома, где остался дежурить одинокий офицер.

– На вид он… ну, развалюха. – Мосс припарковалась и заглянула в окно нового дома Эрики.

– Я сделала как в поговорке: купила самый паршивый дом на самой красивой улице.

– Ну что ж. Ты этого достойна.

Эрика рассмеялась.

– Спасибо, что подвезла. Увидимся завтра утром.

– Спокойной ночи, босс. Поспи хоть немного!