Роковой свидетель

– Констебль Амир Абиди, – представился второй, темнокожий, такой же юный и симпатичный. Когда он кивнул и улыбнулся, из‑под воротника его рубашки стал виден край татуировки. – В многоквартирном доме три этажа, – он показал на вход в здание. – По три квартиры на каждом. В первой квартире Вики Кларке, во второй Чарльз Уэйкфилд, в третьей две сестры, София и Мария Ивановы, обе врачи‑стажеры, но сейчас там никого нет.

– Ивановы? – удивилась Эрика.

– Они из Болгарии. На втором этаже наверху живет пожилая дама, миссис Уэнтворт. Она живет одна в четвертой квартире, прямо над Вики. Говорит, что сегодня вечером ничего не видела и не слышала, в восемь легла спать.

– Она очень плохо слышит и немного не в себе. Нам пришлось как следует поколотить ей в дверь, прежде чем она нам открыла, – добавил Робби.

– Она сказала нам, что квартира номер пять, та, что над Чарльзом Уэйкфилдом, пустует, а в квартире номер шесть, напротив, живет бизнесмен по имени Рэй Фонтейн. Он большую часть года в отъезде, работает в Китае, – доложил Амир.

– Хорошо. А что скажете насчет верхнего этажа? – поинтересовалась Эрика.

– Он весь – пентхаус, принадлежит Генриетте Болдерстоун, хозяйке всего дома. Там никто не открыл.

Эрика наблюдала, как криминалисты осторожно загружают тело Вики в фургон, чтобы отвезти в морг. Мосс и Питерсон стояли возле машины подкрепления, рядом застыла Тесс, не сводившая широко раскрытых глаз с тела сестры. Кто‑то накинул ей на плечи одеяло.

– Молодцы, ребята, – похвалила Эрика Амира и Робби. – Если сможете перепроверить всю эту информацию, будет здорово.

Было около одиннадцати вечера, но дорогу перегородили полицейские машины, и во всех домах поблизости горел свет.

В фургоне подкрепления было тепло и тихо. В одном углу стоял столик, так что получилось что‑то вроде зоны отдыха. Мосс скользнула в кабинку к Эрике, и теперь обе смотрели на Тесс, которая сидела напротив, сжимая в руке пластиковый стаканчик с чаем.

– Спасибо вам за терпение, – нарушила тишину Эрика. – Хотите еще чаю?

– Это уже третий стакан. Что вы делаете с моей… – Ее голос сорвался, она закрыла глаза, и по щекам покатились слезы. – Моей сестрой? – договорила она хриплым шепотом.

– У нас отличная команда криминалистов. Они сейчас работают в квартире. Наши офицеры говорят с соседями и осматривают территорию. Скоро мы все отправимся в участок и будем проводить уже более полноценное исследование. – Постаралась успокоить ее Эрика. – Вы не против ответить на пару вопросов? Я понимаю ваше состояние, но, как мы выяснили, впоследствии люди могут забыть важные подробности. – Мосс взяла коробку салфеток и протянула ее Тесс. Та взяла одну, вытерла глаза, кивнула. – Сегодня вечером, проходя мимо этого дома, я услышала ваш крик. Сколько времени вы находились в квартире сестры, прежде чем обнаружили ее тело?

– Сразу же, как только приехала. Повернула ключ в замке, открыла дверь, включила свет и… – Она сглотнула, распахнула глаза еще шире. – Увидела ее, лежащую там, и закричала. Я не кричала так уже… Не знаю, кричала ли вообще когда‑нибудь.

Эрика сочувственно кивнула.

– Услышав ваш крик, я посмотрела на часы. Было где‑то восемь пятнадцать.

– Да. Я вышла из дома около восьми. Я живу за углом.

– По дороге вы не встретили кого‑нибудь из соседей или знакомых?

– Нет.

– Входная дверь была взломана?

– Нет. Я открыла ее своим ключом.

– Вики не говорила, что боится за свою безопасность или что‑нибудь в этом роде?

– Что? Нет… Нет. – Тесс покачала головой.

– Насколько хорошо она знает своих соседей по дому?

– Они все – пожилые люди. По возрасту к Вики ближе всех девушки, которые живут напротив. Сестры из Болгарии. Вики с ними не особенно общается, но это тут единственная молодежь.

– Мария и София Ивановы?

– Да. Они обе работают в больнице посменно, а Вики много времени проводит дома, поэтому ей часто приносят посылки для них. Мать присылает им вещи из Болгарии. Так Вики с ними и познакомилась.

– Что вы можете рассказать нам о Чарльзе Уэйкфилде, который живет по соседству? – спросила Эрика. Тесс подняла на нее глаза. Повисла тишина, и Эрика задумалась, слышала ли Тесс шум снаружи, когда его арестовали.

– Он странный человек. Вики несколько раз говорила мне, что он подслушивал у нее под дверью.

– А она не говорила, что он делает что‑нибудь, что могло бы угрожать ее безопасности? – Эрика старалась не говорить слишком прямо. Тесс опустила глаза и задумалась.

– Нет… – промолвила она наконец. – Нет. Она просто сказала, что он немного странный. Жуткий.

– Что вы о нем знаете?

– Не так много. Он живет один… – Тесс прищурилась. – Думаете, это сделал он?

– На данном этапе все под подозрением, – сказала Эрика. – У Вики был молодой человек?

Тот факт, что о ее сестре говорят в прошедшем времени, по всей видимости, задел Тесс, и она не сразу ответила.

– Да. Шон. Шон Макавити. Они то сходились, то расходились еще с тех пор, как окончили колледж шесть лет назад. Он живет в Форест‑Хилле.

Эрика помялась, размышляя, стоит ли задавать следующий вопрос, учитывая, каким жестоким было убийство и в каком состоянии Тесс, но все же решилась:

– В наборе на кухне не хватало ножа, большого ножа для чистки овощей…

– Она никогда не пользовалась этими ножами, – покачала головой Тесс.

– Вы знали, что его не хватает?

– Нет. Нет. Откуда мне это знать?

По всей видимости, у нее перед глазами тут же вспыхнула увиденная картина, потому что Тесс запахнула грязную флисовую куртку и как будто съежилась на сиденье, стала меньше. Она вообще собиралась сегодня выходить из дома? Такая культурная женщина, совладелица, как она утверждала, элитного ресторана, и почему‑то одета так неряшливо.

– Вы планировали сегодня приходить к Вики? Она вас ждала?

– Как я уже сказала, сегодня она должна была работать в дневную смену. Я писала ей сообщения, но она не перезвонила. Вот почему я приехала сегодня вечером. Я хотела…

– Вы хотели что?

– Накричать на нее… Это уже не первый раз, когда она не выходит на связь. – Тесс расплакалась.

– А раньше по каким причинам она пропадала?

– По любым. У нее похмелье, у нее прослушивание, хотя в последнее время все реже и реже. А иногда ей просто не хочется приходить. Она знает, что я никогда ее не уволю.

– Почему же? – спросила Эрика.