Счастье в добрые руки
Лариса пыталась это ограничивать, но муж, которому в уши непрерывно дули о «торгашке», которая мнит про себя слишком много, да о дочке, которая не факт, что его, и о том, как его родную, скорее всего, единственную кровиночку обижают, требовал не препятствовать общению сына с бабушкой.
Да Лариса и не собиралась препятствовать общению! Ей просто не хотелось видеть, как сын превращается в капризного барчука, который ножкой топает, подайте мол, ему! А что делать? Что? Если ближайший союзник – муж, вдруг отращивает себе мантию, водружает на голову корону и помахивая невесть откуда взявшимся скипетром, командует тебе:
– Подавай обед! Не видишь, я устал?
Нет проблем… только вот он‑то пришел домой на час раньше, и удобно расположившись на диване, ожидает «подачу блюд», а Лариса сама только‑только приехала с работы. Куда уж тут сыночка призвать к порядку… Сдержаться бы и не нахлобучить кастрюлю с супом на мужнюю «голубокровную» голову.
Сашка тоже всё это прекрасно видела и старалась брата в чувство приводить. Иногда это даже удавалось, но чем дальше, тем реже.
Поэтому она и заявила:
– Мам, вот ты представь, какая удача! Лето, а у нас с тобой каникулы от Дани! Полагаю, что это повод попраздновать!
Звонок братца прозвучал в аккурат, когда они уже поужинали, причём, с удовольствием, и сидели пили чай!
– Сашка, я перерыл все чемоданы, планшета нет!
– Поздравляю тебя. А я тут причём? – вредная Сашка преотлично знала, что планшет уже упакован в её сумку.
– А кто мне помогал собираться?
– А кто всё САМ собирал? Я тебе говорила проверить?
– Ну и проверила бы!
– Нет, уж, милый друг! Кому планшет нужен, тот и проверяет!
– А бабушка сказала, что это возмутительно, что ты мне вещи не уложила, как положено – они же помялись!
Сашка злорадно ухмыльнулась, представив, как драгоценная бабВаля стоит по колено в Даниных шмотках, которые он кое‑как впихал в чемоданы, а потом повыкидывал в пылу поисков, и ахает, предвкушая глажку ВСЕГО ВОТ ЭТОГО.
– Да, мой хороший, возмутительно! Я сама прямо возмущаюсь, но что ж делать? И вообще, Данечка, я так сочувствую бабушке, так сочувствую… аж ночью есть не буду, а днём бессонница замучает!
Сашка преотлично знала, как «зависнуть» брата.
Судя по его озадаченному сопению, Данина «операционная система» начала перезагрузку.
– Ушел в себя, вернусь не скоро? – хихикнула она про себя.
Но Даня точно и цепко помнил о цели своего звонка – планшет… его пропуск в мир, где он мог пребывать почти круглосуточно, прерываясь на сон и еду. И вот, эта сияющая драгоценность была где‑то там… но не с ним. Тут кто хочешь сфокусируется на разговоре!
– Сашка, не будь врединой! Посмотри у меня в комнате, а? Может, он где‑то лежит…
Сашка демонстративно и шумно прошла в комнату брата, пошуршала там, а потом торжествующе «нашла» планшет.
– Да, ты его под диван задвинул.
– Ой, Сашка, как хорошо, что он нашелся! Привези его мне, а?
– Ты совсем‑совсем совесть потерял? Я недавно там была, тебя привезла и опять ехать? Мне что, делать больше нечего? Да и бабушка будет недовольна…
– Она сама сказала, чтобы я тебе позвонил, а ты мне нашла и привезла! – важно заявил Даня, и Сашке страшно захотелось взять его за шиворот и слегка познакомить с реальностью.
Но это самая реальность была такой загадочной, что её сначала требовалось проанализировать, чем Сашка и собиралась заниматься.
– Мам! Наш Даня забыл свой источник жизненных сил – планшет. Я нашла и съезжу, отвезу.
– Может, давай я? Ты и так устала…
– Не, я нормально, не волнуйся! – Сашка вышла из квартиры и только на лестничной клетке добавила: – Да и жалом поводить не помешает. Так что… устремляюсь навстречу закату!
Конечно же… бабВаля выплыла в прихожую и завела песню о том, что «две женщины в доме, а не могут мальчика обиходить», конечно ж Сашка покивала головой и очень серьёзно ответила, что вот теперь‑то у Дани есть ДВЕ ПРАВИЛЬНЫЕ женщины в доме. И уж они‑то всё обиходят в лучшем виде!
Разговор бы продолжился, но Даня, морально иссохшийся без планшета, вцепился в Сашку и затребовал искомое.
– Пожалуйста, вот твой планшет.
– Ой, а чего он не так включается? – перепугался отрок.
– Небось, упал… – невозмутимо предположила Саша.
– Саш, настрой, я не понимаю, чего он?
– Неее, уже поздно, я домой. Пусть папа тебе гаджет настроит, ну, или Зоя посмотрит. Зоенька, ты ж можешь, да? Сама понимаешь, теперь тебе придётся этим частенько заниматься. Ты ж теперь не просто папина девушка, но его жена и Данькина мачеха. А это не просто так, а очень ответственная штука! Вам же ещё и с уроками придётся ему помогать!
Зоя, которая вышла посмотреть, кого это принесло на ночь глядя, расфыркалась, сердито глядя на Сашку, и бабушка ожидаемо заявила:
– Саша! Я запрещаю тебе уезжать, пока ты не настроила брату эту штуку! – приказала Валентина Петровна, пребывавшая в уверенности, что её слово для Сашки что‑то значит.
– Смешная такая, честное слово! – подумала Сашка, позволив брату уволочь себя в отведённую ему комнату.
Просторная четырёхкомнатная квартира бабушки Вали была её гордостью, одна из комнат была выделена внуку – продолжателю породы, о которой бабуля неустанно напоминала окружающим, вторую занимала она сама, третью – сын и новая невестка, а четвёртая служила гостиной, у которой был общий балкон с комнатой Максима и Зои.
Сашка одну за другой меняла настройки, а потом, вернув часть их в нормальное состояние, вручила брату вожделенный предмет и велела проверить, что ещё не так.
– Ты посмотри, а я пока в туалет схожу.
Бабушка у себя гладила охапки измятых Даней вещей, наслаждаясь собственной правильностью и необходимостью для внука, Зоя находилась у себя, а Сашка, для вида нырнувшая в туалет, через минуту просочилась оттуда в гостиную, а потом и на балкон – к окну Зои.
Да, конечно, возможно, Зоя спокойно занималась бы своими делами, и Сашке ничего не удалось бы узнать, но новая отцовская жена, разозлённая умозаключениями наглой девицы, ожидаемо жаловалась на неё какой‑то своей подруге.
– Нет, ты прикинь? И мне эта нахалюга заявила, что я ещё с уроками буду мелкому помогать! Да ща!
Сашка улыбнулась и процитировала про себя: «Ща – таинственный исконно‑российский временной интервал, составляющий от пары секунд и «от отсюда и до морковкина заговенья».
А нежная Зоя продолжала:
