Счастье в добрые руки
– Понимаешь, ему уже пора начинать думать головой, а не тем местом, которому главное, чтобы было удобно сидеть!
–Да всё я понимаю, просто мне его так жалко! А потом… ну, кому придётся приводить в порядок его здоровье, учёбу и прочее?
– Понимаю, что жалко… – Сашка слегка покривила душой. Единственное, что ей было жалко, так это то, что она не может добраться до паразита‑брата, взять его за шиворот и трясти как грушу – за последний год он так вырос, что его так уже не поучить! А ещё было жалко времени, потраченного на разговоры с ним. Сколько же она ему объясняла, что и как, что нельзя маму обижать, что уж кто‑кто, а она этого точно не заслуживает! И всё впустую.
– Понимаю, но выхода у нас нет! Мам, не боись, я с тобой!
Лариса потянулась и крепко обняла дочь. Как так вышло, что дочка, которую она родила, когда ещё в институте училась, выросла такой решительной, такой поддерживающей её во всём!
– Ты моё сокровище! И чтобы я без тебя делала?
– Что‑что… слезами бы машину поливала! – проворчала Сашка, которая знала о ситуации немножко больше, чем мама, но просвещать её нипочём не собиралась!
Ещё чего не хватало!
Сашка с детства любила наблюдать… причём, это не совсем обычное для ребёнка качество появилось благодаря папиной маме – бабушке Вале.
Внучку она держала на расстоянии, была холодновата, неласкова, и маленькая Сашка никак не могла понять, что же ей сделать, чтобы бабушка Ва́люшка любила её так же, как бабушка Ка́тюшка – мамина мама?
Понимание пришло, когда Сашка случайно услышала разговор Валентины Петровны и её сына – Сашкиного отца.
– Вот не в нашу она породу! Ты вообще уверен, что она твоя? Я сколько не смотрю, ну ничего своего увидеть не могу!
– Да уверен, уверен! Сашка – моя дочка.
– А ты сделай анализ ДНК. Ну, просто для меня.
– Не буду! Я уверен, а если Лара узнает, расстроится.
– Вот балуешь ты её! Пааадумаешь, какая цаца! – проворчала Валентина Петровна. – Расстроится она. Торгашка! И дочку родила точную свою копию!
Сашка уразумела, почему бабушка её саму не любит и перестала пытаться ей понравиться – держалась ровно и спокойно, но всё равно никак не могла понять, почему бабушка Валя так не любит её маму?
– Мама никогда бабушку Валю не обижала, не ругалась с ней. Всегда приезжала, если бабушка о чём‑то просила или привезти, или купить, или достать. Подарки всегда дарит хорошие, – Сашка видела, что мама делает это от души, старается выбирать самое‑самое.
– Так что не так?
От природы наблюдательная, она ещё и анализировать училась, подмечать малейшие детали, незаметные оттенки разговора, мимику.
Подмечать, делать выводы, отметать неправильные, собирать верные, как зёрнышки в ладонь.
Разгадку она узнала довольно быстро:
– Маму она зовёт торгашка – это из‑за того, что у мамы и бабушки с дедом торговая фирма. Они зарабатывают больше, чем бабушка Валя, правда и работают гораздо больше. А бабушке Вале нравится чувствовать себя лучше, чем остальные, а тут – не выходит! Вот она и злится на мамочку.
Да, детский был вывод, Сашка сейчас это преотлично понимала, детский, наивный, но по сути, верный. Бабушка Валя пренебрежительно поджимала губы, когда мама привозила полные сумки продуктов, рассказывала, откуда они, с какой фермы, из каких тепличных хозяйств.
– Ты у нас прямо от сохи, Ларочка… я‑то такие тонкости и не знаю! У меня другая форма деятельности! – высказывала она с «любезной» улыбкой.
Как‑то Саша услышала то, что явно не предназначалось для её ушей – дед слишком громко высказался…
– Да что за змеюка такая эта Валентина! Лару уже запинала! Вот, тоже мне голубая кровь, белая кость! Ну и что, что прадед у неё какой‑то мелкий дворянчик и в шкафу старинные фарфоровые чашки стоят? Ну и что, что её семейство никогда ничего тяжелее ложки не поднимало? Чем это делает других людей хуже, чем она сама? Я же как‑то с её бывшим мужем общался, когда он ещё жив был, так он тоже жаловался, что она его загрызла, мол, не оценил счастья‑то, раз его в такую интеллигентную семью взяли! И всего‑то купил им квартиру в Питере, а не дворец отстроил! И тут её сын ещё взял и женился не на той девице, которую она ему подыскала, а на нашей Ларе. А Лара‑то от сохи! Мы ж с тобой всего лишь из деревни, а она‑то, аж из Выборга!
Дед злился редко, вот Саша и удивилась, да запомнила.
У деда и бабушки с мамой работа и так нервная, сложная. Торговая фирма, выросшая из небольшого продуктового ларька, занимала много времени, тем более что они специализировались на фермерских продуктах, свежих овощах и ягодах, а всё это надо было отыскать, найти транспорт, организовать доставки до ближайших магазинов их сети и магазинов‑партнёров.
Работали на совесть, иногда дед и сам не гнушался съездить за свежайшими продуктами, цены до безумных никогда не задирал, даже когда трудно было, а ещё завёл жесточайший контроль за сроками хранения и раздачу продуктов с истекающим через день‑два сроком, пенсионерам и инвалидам, которые проживали у его магазинов.
Да, коллеги крутили пальцами у висков, но выбрасывать продукты дед не мог физически, видимо, сказывалось воспитание «от сохи», а мухлевать с переклейкой этикеток считал непрофессиональным занятием.
Это давало неожиданные плоды. Например, одна из самых вредных и неуступчивых пенсионерок, которая регулярно жаловалась на всё и вся, от шума подъезжающих к магазину машин, до невежливых грузчиков, взяла и отследила грабителей, которые пытались взломать дверь магазина.
– Нет, ну что за вопиющая наглость! – жаловалась она по инерции уже на грабителей. – Куда полезли! В самый приличный в округе магазин! И пусть мне не нравится, как выражаются их грузчики, но воровать оттуда я никому не позволю! Они настоящие люди, хоть и бизнесмены!
Сашка гордилась и компанией, и дедом с бабушкой, и мамой. По её мнению, они делали важную работу, и делали на совесть. Она сама точно знала, куда пойдёт работать, поэтому высказывания бабушки Вали: «
Ещё одна торгашка будет», Сашку даже не задевали – что поделать, если не понимает человек. Тем более, что бабушку тогда останавливал сын.
Сашин папа в семейной фирме жены не работал, хотя тесть и звал.
Зарабатывал он вполне прилично, занимался "благородными занятиями", ничем не оскорбляя взгляды на жизнь своей матушки, но до поры не позволял ей высказываться по поводу жены и её семейства.
