Сделка
О девице мне сообщили катастрофически мало. Ни того, как она выглядит, ни причин, зачем и кому все это вообще понадобилось. У меня сложилось впечатление, что и сам стряпчий знает не больше моего. На все мои вопросы он лишь разводил руками. И озвучивал главное: у меня будет лишь месяц, чтобы сделать то, что нужно. А если я провалю задание, и девица откажется разделить со мной постельные радости… Брат вернется в долговую яму, а сумма долга – и без того неподъёмная – увеличится в два раза. Останется только достать фамильные револьверы и застрелиться.
Правда, роду Волковских это никак не поможет. К сожалению.
Чтобы попасть в пансионат, придется изобразить учителя истории. В моих документах об образовании действительно значится пункт о возможном преподавании в учебных заведениях, хотя я никогда всерьез об этом не думал. На мое возражение, что я изучал в основном военное искусство, а не исторические вехи, стряпчий неприятно улыбнулся.
«Тогда вам пригодится знание стратегии и тактики, ваше сиятельство, – ответил он. – Считайте, что отправляетесь на войну!»
Хватит себя изводить, это не поможет. Решение принято. Надо сделать все быстро и забыть тайгу как проклятый кошмар.
Устав от обуревавших меня эмоций, я снова выглянул из окна.
Со всех сторон поднимался древний и почти непроходимый лес. Остро пахло травой и влажными мхами. Мы обогнули уже несколько небольших топей. Говорят, в этом краю их не счесть… зыбкая вода и лес – со всех сторон. Дорогу мне описали лишь на словах, словно боялись дать карту или письменный маршрут. Но стряпчий пообещал, что на подъезде к пансионату меня встретят и проводят. Но я уже всерьез опасался, что меня обманули. А может, мы все‑таки заблудились? Наемный возница тоже поглядывал с удивлением, но такие, как он, привыкли не задавать вопросов. И если бы я не знал, что где‑то в глубине этой чащи скрывается пансионат, то давно повернул бы обратно. Впрочем, возможно, так и случится, когда мы проедем чащу насквозь и поймем, что никакого жилья здесь нет. Или скорее мы сверзнемся в какой‑нибудь овраг, да там и останемся на радость местным волкам и медведям!
Словно в ответ на мои невесёлые мысли, в чаще раздался протяжный звериный вой.
Уставшие лошади испуганно всхрапнули. И тут вой раздался снова – совсем близко! Лошади дернули ушами и вдруг понеслись, не слушая окриков возницы. Тот привстал на козлах и заорал, дергая вожжи и пытаясь хоть как‑то усмирить перепуганную живность. Но лошади лишь ускоряли бег. Высунувшись из окна, я увидел обрыв, темнеющий за деревьями. Именно к нему и летел на всем ходу экипаж!
– Тормози! Стой! – заорал я, почти вывалившись наружу.
Возница уже сыпал проклятиями, от которых завяли все придорожные лопухи, но к которым остались глухи ошалевшие лошади. Провал обрыва виднелся совсем близко. Одним движением я распахнул дверь и завис на подножке, готовый перепрыгнуть на козлы. Но в лицо ударил ветер, швырнул полы длинной преподавательской мантии, в которой я был обязан явиться в пансионат. И пока я, ругаясь, выпутывался из тяжелой ткани, сверху раздался новый вопль. Но на этот раз не звериный.
Конец ознакомительного фрагмента
