Седьмой
– Синий два, – сказал я. Аварийный передатчик должен сейчас работать на полной мощности. Может, кто и услышал. – Звену крышка. Серафим ударил по престолу, нас накрыло вторичкой. Боеспособность сохранена минимально… исполняю долг.
Ответа не было. Может и Паоло мёртв.
«Только не плачь» – сказал Боря. «Ты не маленький».
– Да хрен я заплачу! – прошептал я распухшими губами. – Нетушки…
«А давай по серафиму засадим?» – предложил Боря. «Ему всё равно, а нам развлечение».
Я даже задумался, нет ли в этом смысла.
Но тут серафим взмахнул крылом и над ним начал концентрироваться ещё один разряд. Я понял, что на этом всё закончится и просто расслабился, чуть развернув истребитель, чтобы смотреть было удобнее.
Серафим почти нанёс удар.
Почти.
Полыхнуло фиолетовым. И я, как ни странно, успел подумать, что это та самая «фиолетовая хрень», о которой успел доложить Джей.
Потом, конечно же, умер.
Глава первая
Кто ангелов видел – в Бога не верит.
А вот в воскресение плоти – запросто.
Я ощутил своё тело. Неожиданно увидел свет. Это что, тот самый «свет в конце туннеля»? Что‑то услышал – звук, обрывок ноты…
Свет исчез. Так быстро, что я даже не успел ничего осознать.
Да что не так!
«Боря!»
«Я думаю» – ответил Боря задумчиво. Добавил очевидное: «Что‑то не так».
И тут я снова осознал себя, ощутил тело, с всхлипом всосал прохладный, лишённый запахов, тысячи раз прошедший рециркуляцию воздух.
Открыл глаза.
Низкий потолок был покрашен в голубой цвет. Кое‑где краска облупилась и виднелся металл. В воздухе висел гул – лёгкий, почти неощутимый. За долгие годы он стал настолько привычным, что я замечаю его лишь после гибели.
«Сбой какой‑то был?» – спросил я Борю. Мысленно, конечно.
Боря не ответил.
Я собрался и осторожно сел на кушетке. Отцепил от груди гроздь датчиков. Комната была маленькая, почти пустая. Дверь в коридор, дверь в сортир и душевую, стул, моя кушетка, а рядом – пластиковый контейнер с прозрачной крышкой, размером с большой гроб.
Гробом он на данный момент и являлся.
За контейнером была ещё одна дверь, пошире, сейчас закрытая.
Одежда и грузилово лежали в ногах кушетки, я был совершенно голым, но одеваться не спешил. Посидел, сжимая и разжимая кулаки, ощупал лицо. Разумеется (никогда не удержишься) посмотрел ниже пояса. Потом глянул на свою левую пятку, послюнил палец и потёр краску.
Дверь в коридор открылась.
– Святик Морозов!
Инесса Михайловна – единственная, кто зовёт меня Святиком.
– Здрасте, – сказал я, безуспешно постаравшись придать голосу побольше солидности.
Психологу нашего второго крыла (семь эскадрилий по четыре «пчелы», эскадрилья трёх «ос» и командирский «шершень») за сорок лет. Она симпатичная, с копной светлых волос, с мягким улыбчивым лицом. Пухлая, на Земле ей было бы тяжеловато.
Но здесь, на Каллисто, Инесса весит килограммов десять и порхает будто бабочка. Грузилово она не носит принципиально.
Инесса села рядом и ласково обняла меня.
– Как ты, Святик?
– Первый раз, что ли… – буркнул я.
– Правда – серафим? – понизив голос спросила она.
– Серафим с конвоем. А на него престол и два господства.
Про вонючек я даже упоминать не стал. Несолидно.
– Обалдеть! – сказала Инесса, широко открывая глаза. – Какие же вы герои!
– Угу, – согласился я. – Но я бы предпочёл ещё год‑другой не умирать.
Она не стала делать вид, что не понимает.
– Всё будет, всё успеется, Святик… Ничего не болит?
Я покачал головой. Ничего и впрямь не болело. Да и с чего бы?
– Есть хочешь?
– Помоюсь, пойду в столовку. Все вернулись?
Инесса Михайловна кивнула. Потрепала меня по голове.
– Как твой Боря?
– Нудит, – ответил я как обычно.
Психолог двумя легкими шагами перенеслась к двери. Габариты у неё внушительные, но она на Каллисто восемь лет, как и я. Так что к низкой гравитации адаптировалась великолепно.
Уже открывая дверь, она чуть обернулась и спросила:
– Кстати… всё прошло как обычно?
«Да!» – внезапно прорезался Боря.
– Это всегда необычно, – ответил я. – Ну да, как всегда!
Инесса стояла в дверях, придерживаясь за косяк, чтобы не унесло в коридор неловким движением.
«Будь очень, очень осторожен» – шепнул Боря.
«Да что такое?»
«Пока не знаю. Давай, тупи, у тебя хорошо получается!»
– Тебя не смущает, что ты только что умер, Святослав?
– В очередной раз. Я же воскрес!
Инесса Михайловна развернулась, легко как балерина.
