Шата

Он вспомнил. Поняла я это по тому, что мужик подпрыгнул на месте, всколыхнув хрупкие стены, поднял палец вверх и громко – громче, чем нужно – спросил:

– А как тебя зовут?

– Митра. – тихо ответила я, разглядывая нелепого имбецила.

– Чегось?

– Мое имя – Митра. – повторила я.

Так меня зовут. Воспоминание, которое Бетисса великодушно предоставила мне, вернуло два имени. Мое и моей сестры.

У меня есть сестра. Или была сестра. Я смутно помнила ее лицо, но мы точно не были похожи. Мы часто ссорились. Алика ненавидела меня. Почему? Если я доставала ее и портила платья, могли такие детские шалости привести к непреодолимой злобе? Может, да, а может, тут было что‑то другое.

У меня была мама. Я не вспомнила, как ее звали, но точно знаю, что очень ее любила. Даже несмотря на постоянные оплеухи и наказания, моя мама была святой для меня.

В груди глухо аукнулось горе. Нестерпимая скорбь от ее потери. Никто толком и не понял, почему она умерла в тот день, выдернутый из моей памяти этой старой ведьмой. Когда меня нашли и заперли вместе с Аликой, скупой страж лишь проронил, что у портнихи случился приступ, и сердце не выдержало.

И еще я теперь знала, что родилась не в Йосе. Этот город находился в Северном Юшене. А там, откуда я родом, было всегда тепло. Это либо в Кейлин‑Горда, либо в приближенных к нему регионах Тарты. Йос был связан с чем‑то другим, но точно не с моей родословной.

Это воспоминание мне не только имя вернуло. Оно показало самое важное. Когда‑то я была человеком. Ребенком. Значит, я родилась и выросла в чьем‑то доме. Значит, там меня должен кто‑то знать.

И самое яркое озарение было в том, что я не могла быть причастна к убийству Гонника Даггана и его семьи. Если я была ребенком и человеком, значит, родилась уже после их гибели. Получается, я угодила в армию Бадзун‑Гра совсем недавно. Может, пару лет назад…

Почему‑то от мысли, что я не убивала Дагганов, стало легче. Должно быть, история Баата была моей любимой сказкой в детстве – поэтому я так близко приняла ее к сердцу.

Поднявшись с кровати, я напрягала память со всех сторон, но никак не могла вспомнить свой дом и имя хозяина, приютившего нас.

– Идем? – Янни‑пом‑пом активно замахал руками, обрадовавшись, что я встала.

– Куда?

– Мама! – растянул он с искренним осуждением, мол как я могла забыть про такую священную вещь.

– У меня нет времени. – холодно сказала я, проверяя, в порядке ли мои доспехи и портупея. – Нужно найти воришек, что украли мои вещи. Если не потороплюсь, мое добро продадут в какой‑нибудь поганой таверне.

Я была уверена, что это не Бетисса. Когда ее соратник сбросил меня с утеса, ведьма не тронула мешочек золотых. Стало быть, богатства ей не нужны. Как и книги. Мои вещи украли обычные воры, орудующие в этом насквозь прогнившем городе. Я их найду. Я переломаю им позвоночники. Не в назидание, нет, а просто так.

– У тебя украли вещи??? – неистово ужаснулся имбецил, закрыв рот руками.

– Представь себе. – бросила я и кивнула идиоту, чтоб отошел от двери.

Он отошел, даже не поняв, что мой кивок был угрозой.

Внутри вскипала неукротимая ярость, какой я прежде не чувствовала. Вместе с потерянным воспоминанием, вернулось что‑то еще. И это что‑то решило все за меня. Воров пойдет искать Кнарк. Пусть все в этом городе узнают, кто пришел по их души.

– Это очень плохо! Это очень ужасно! – бормотал мужик, следуя за мной в какую‑то кухонную пристройку. – Мама говорит, что воровать нельзя! Это плохо! Нельзя воровать!

– Твоя мама права. – сухо сказала я, пытаясь понять, как отсюда выйти.

– Но если твои вещи у Аркина, то нужно просто попросить, и он отдаст! Он мне всегда отдает! Гадкие воришки часто шутят и крадут мои вещи, но Аркин всегда возвращает их. Он хороший! Он меня ценит и уважает!

Остановившись у грязного окна, через которое можно вылезти, я повернулась к слабоумному детине:

– Кто такой Аркин?

Уже задавая вопрос, я поняла, что Янни‑пом‑пом не сможет ответить. Слишком взрослый вопрос ему не по силам, и бегающие в негодовании глазки тому подтверждение.

– Почему ты решил, что мои вещи у этого Аркина? – перефразировала я.

– Все вещи, что пропадают, у Аркина! Я знаю!

– Он вор?

– Нет! – Янни‑пом‑пом чуть сознание не потерял, а изо рта брызнули слюни. – Аркин хороший! И он всегда добр ко мне.

– Ясно. – коротко заключила я.

Аркин – вор. Это ясно как день. Причем, он – главарь. У него своя сеть ловких воришек, которые тащат награбленное в общак. А это значит, что ему нужно место, где он чаще всего обитает, защищая прикарманенные богатства. Этот Аркин неплохо устроился. И пора наведаться к нему в гости.

– Янни? – позвала я верзилу, разглядывающего сковородку.

– Янни‑пом‑пом! – обиженно исправил он.

– Янни‑пом‑пом, ты поможешь мне? Отведешь меня к Аркину?

Тупенькие глаза засияли, забегали кругом. Идиот захлопал в ладоши и ребячески улыбнулся. Но потом вдруг вспомнил:

– Разбудим маму? Я должен сказать ей, что буду помогать красивой Митре с красивыми глазами! Чтоб мама не волновалась, надо ей сказать!

Чем быстрее отделаюсь от этой проблемы, тем быстрее отправлюсь на поиски Аркина и всех моих вещей. Убивать слабоумного не хотелось, но и объяснять насущные вещи без толку, поэтому я кивнула и сказала:

– Веди к маме, Янни‑пом‑пом.

Он запрыгал в три раза сильнее, и пол предупреждающе треснул. Дабы не наделать дыр и в этой комнате, я подтолкнула его вперед.

Не переставая махать рукой, Янни‑пом‑пом вел меня вверх по лестнице. В такую же маленькую комнату, в которую он уложил меня, когда вытащил с улицы.

Поднимаясь по ступеням, я знала, чего ожидать. Мать слабоумного либо пьяна вдрызг, либо мертва. И все же, маленькая девочка Митра, сидевшая под столом в желтом платьице, надеялась на первый вариант. И если она пьяна, я растолкаю ее с одной попытки.

Надежда развеялась, стоило здоровяку открыть дверь. Я поняла, чем воняло внизу. Это было трупное разложение. И мерзкое жужжание тысячи мух засвербело в ушах.